– Илья, – зову негромко.

Он открывает глаза.

– С днем рождения, сын. Извини, я задержался.

Я что-то еще говорил про работу, про конфеты, чтобы заглушить в себе нарастающее чувство вины. Болтал без умолку, а сын смотрел куда-то мимо, о чем-то молчал.

«Прости меня, – хотел сказать ему. – Ты не трус. Илья, ты не трус, просто маленький еще. Прости меня». А сам болтал о дурацких конфетах, обертках, глупых загадках.

– В воскресенье пойдем в парк аттракционов, хочешь? – предложил, когда у Ильи уже слипались глаза. Он сонно улыбнулся мне в ответ.

Открываю глаза. Уже светло. За дверью приглушенные голоса.

– Не шуми, Вика. Пусть папа поспит.

– Сейчас совсем уйду, не волнуйся! Пусть спит хоть весь день!

Хлопает дверь. Сначала мне кажется, что входная, но, наверное, в Викину комнату. Она постоянно там прячется в последнее время. Из-за меня. Из-за ненормального папы.

– Не обращай на нее внимания, – вполголоса советует жена, когда вхожу в кухню.

– Правильно! – кричит Вика из-за закрытой двери. – Не обращай внимания на дочь! Ведь у тебя есть сын!

– Вика! – не выдерживает жена. Рассердилась не на шутку. Хочет бежать к ней, разбираться.

– Не надо, – останавливаю ее. – Пусть.

Сам не знаю, что пусть. Но пусть.

Присаживаюсь на стул. Смотрю на стол.

– Вот такая жизнь будет, – кажется, произношу вслух. – Вот такая жизнь.

После обеда мы идем к Анне Ивановне. Жена ждет меня в приемной, пока я в кабинете. Я рисую цветными карандашами свою семью. На рисунке три человечка. Подписываю каждого: Вика, мама и Илья.

– А где же вы?

– Что?