– Звучит жутко.

– Я не знаю, что думать. Это похоже на сон.

Валерия взяла меня за руку и легонько сжала.

– Может, ты не выспался?

– Хочешь сказать, что мне мерещится?

– Необязательно, – медленно проговорила Валерия. Видно было, как она подбирает слова. – Переутомление сказалось. Всякое бывает.

– Я не знаю. Ничего не знаю.

– Хочешь, я сбегу с пары и пройдемся по свежему воздуху? Погода солнечная.

Она готова пропустить пару ради меня. Ее глаза светятся. Мы будем гулять с ней. Снова. Я мечтал об этом. На секунду меня охватывает надежда на что-то. Такая, как запах весны – радушная надежда, готовая пообещать всё что угодно. Но в следующую секунду это проходит. Чувство, родившееся во мне давно, уж и не вспомню когда, выросло, повзрослело, встало на ноги и готово завладеть мной теперь полностью. Это чувство бессмысленности. Все тщетно, я ощущаю это каждой своей клеткой. Бесполезно. Ничего не будет – вот что я чувствую уже давно. Может, с детства. Еще когда выбирал этот путь – посредственного пианиста без перспектив – во мне оно жило.

Мы не пойдем гулять. Валерия не прогуляет пару. Валерия вернется в кабинет, за ней закроется дверь. Меня никто не спасет.

– Так что? – с энтузиазмом говорит Валерия.

– Не надо прогуливать. Тебе потом зачет сдавать.

– Точно? – не понимаю, разочарована она моим ответом или испытывает облегчение, что не придется прогуливать.

– Точно, – киваю. И ухожу.

Я в помещении, освещенном тусклым синюшным светом. Рядом какая-то женщина.

– Готовы? – спрашивает.

Готов? К чему?

Перед нами на длинном железном столе сверток размером с…

Это не сверток. Черный непрозрачный целлофан с молнией посередине. Молния наглухо закрыта.

– Когда будете готовы, скажите.