— Я… еще раз хочу поблагодарить тебя, Амелия, за то, что ты сделала. Из тебя выйдет просто фантастический полицейский.
Смущенная, девушка опустила глаза:
— Спасибо.
И снова эта неловкая тишина. Чего Гренс действительно не умел делать, так это поддерживать светскую беседу.
— Ты что-то говорила об интуиции…
— Да.
— Якобы действовала по велению шестого чувства?
— Да, так мне кажется.
— Но, может, все-таки было что-то еще? Я ведь знаю, как это бывает обычно… Может, ты что-то заметила, чего не углядели мы? По-своему сопоставила информацию? Я, конечно, немолод, но все еще готов учиться.
Сразу стало легче — они заговорили о работе.
— Так расскажи мне! Я весь внимание.
Но Амелия тоже не отличалась словоохотливостью:
— Боюсь, другого объяснения у меня нет. О прошлом Заравича я узнала во время нашего совещания. Хоффман тоже был частью криминального мира, и его семье угрожали… это все. И вот я оказалась там, в нужное время в нужном месте. Думаю, мне повезло…
— Здесь не одно только везение, Амелия. Ты повела себя профессионально. Сохранила самообладание в критической ситуации, стреляла. Ты не только оказалась в нужном месте в нужное время, но и приняла правильное решение, причем очень непростое. Немногие молодые полицейские смогли бы так…
Они снова замолчали, — пожилой комиссар, без пяти минут пенсионер, и девушка-стажер, его молодая смена. Тишина натянулась, как струна, когда вбежал Расмус и объявил, что они готовы к переезду. Гренс поручил Марианне и Свену проверить, не забыла ли Зофия упаковать что-нибудь из необходимого, после чего они покинули квартиру с двумя мертвецами на полу спальни и вышли к припаркованному автомобилю, вместе с мальчиками и их младшей сестрой на руках у мамы.
Когда двадцать минут спустя машина остановилась возле особняка постройки начала девятисотых, всю семью Хоффманов клонило в сон. Комиссар даже раздумывал, стоит ли их будить. Уж очень не хотелось прерывать это дружное, мерное дыхание, с храпом и посвистываниями. Но делать было нечего, пришлось растормошить маму и детей, одного за другим. А когда вошли в квартиру, дети, забыв про усталость и сон, разбежались по комнатам, которых и в самом деле оказалось много. Тут же дал о себе знать голод, и всем стало ясно, что печенье в клетку, — рецепт, изобретенный Эвертом Гренсом в тот вечер, когда ему пришлось поработать няней, — то, что нужно на сон грядущий. Отыскались необходимые ингредиенты и вафельница, в которой нужно было выпекать печенье, чтобы оно получилось в клетку. Может, именно поэтому мальчикам сразу удалось уснуть, каждому на своем диване. Уверенность и чувство заботы, воплощением которого стало печенье в клетку, сделали возможным полноценный ночной отдых.
— То есть… это у тебя прятался Пит? В этой квартире?
Снаружи давно стемнело. Зофия и Гренс сидели за кухонным столом с бокалами вина, слишком сладкого для столь позднего времени суток, но это было единственное, что нашлось из алкоголя. Зофия и сама не поняла, почему ей вдруг подумалось, что ее муж искал спасения именно в этой квартире. У комиссара полиции, бывшего одно время его главным врагом.
— Именно так. И очень скучал по тебе и детям.
— А это?