— Я конечно ничего не имею против твоей кандидатуры, но что-то мне совсем не верится в успех операции, — как-то слишком печально прозвучало признание командира гвардейцев. — Боюсь твои теплицы скорее принесут доход, чем Эрика позволит себе минутку слабости.
— Ну, я знаешь ли тоже не пальцем деланный, — парирует Форд, не позволяя себе думать о плохом. Ведь ему еще к свое бескомпромиссной леди идти и игнорировать ее откровенные посылы. Словом, дело у него и в самом деле сомнительное, а шансы стремные. Но надежда все еще теплится в горячем сердце. — Ты давай организуй остальным бойцам такие каталки, с учетом специфики их травм. А о своей зазнобе я сам позабочусь. — С этими словами доктор и поспешил в сторону госпиталя. Упершись в ведущие наверх лесенки, припарковал свой медицинский транспорт у подножия и окрыленный мечтой о неприступной наемнице, взлетел по ступенькам. Коридор, за коридором мелькали перед глазами.
Последняя дверь, отделяющая его от Эрики. И за ней кровать, на которой лежит почти неподвижное женское тело, с бледным лицом. Наемница спала и явно мучилась кошмаром. Ее брови хмурились, а губы болезненно и зло кривились, словно в попытке что-то сказать, возразить. В груди Форда болезненно кольнуло, чувствуя тревогу и страх женщины. Ее переживания. Агонию, в которой наемница перемалывалась, вымученно постанывая сквозь сон. Нет, она не звала на помощь, не шептала его имя, но впечатление будто Эрика терпит пытку, которая все не прекращается.
— Эрика, — еле слышно произносит Норинг, касаясь женского лица ладонью, едва затронув пальцами напряженные губы, — Эрика…
13
Наемница никому не жаловалась на свое состояние. Не в ее привычках плакаться и просить помощи. Молча терпела. Боль от все еще не зажившей раны на бедре. Боль от вырванной надежды из души. Мучительные преследования призраков прошло во снах, где если не убивала она, то убивали ее. Эта вечная дилемма «ты или тебя», «бей или беги»… просто стала лозунгом для ее испорченной жизни. Жизни, за которую самой Эрике стыдно. А потому она не искала и не просила помощи. Но страдала.
Каждый раз, когда ей приходилось закрыть глаза и уснуть — это было очередное непосильное испытание для железной Эрики, для элитной убийцы ковена магов, для Невидимой Смерти, какой она являлась многим в их последний миг жизни.
И сейчас ее тревожный сон, полный утрированных воспоминаний не был исключением. Призраки прошлого захлестывали спящее сознание, атаковали, заставляли вновь сражаться, вновь убивать, а оступившись, снова умирать.
Но сквозь мешанину болезненных образов к ней вдруг долетел знакомый голос. кому он принадлежал, Эрика не могла вспомнить во сне. Но она тянулась на звуки собственного имени, звучавшего так знакомо и трогательно, словно с обладателем спокойного голоса, ей точно нет необходимости сражаться.
— Эрика, — звал он, обволакивая сознание своим спокойствием и уверенностью. Вытаскивая ее из клоаки памяти. — Эрика…
Словно отсеивая ее переживания, развеивая ее ненависть к самой себе и к своей жизни, к своей сути, звал глубокий и проникновенный голос. Выводя из агонии сновидений. И заставляя проснуться, открыть глаза, чтобы встретиться взглядами со смутно знакомым образом мужчины.
— Все хорошо, — утверждал он. — Эрика… Это я. Все хорошо…
— Доктор Норинг, — хриплым ото сна голосом, узнала наемница своего незваного, а по ее мнению и незаслуженного спасителя. Лицо форда было лишком близко к ее собственному, а окончательно сбросив липкие путы неприятного сна, Эрика стала чувствовать и его прикосновения. Горячие пальцы на ее лице, что успокаивающе поглаживали скулы и щеки, трепетно задевали губы. — Жить надоело? — приходя в себя, она скосила глаза на кисть нарушителя ее личного пространства. Но они оба знали, что своему новому знакомому Эрика не причинит вреда, не находясь в здравом смысле, это уж точно. А потому красивое лицо лишь озарилось кривой незлой усмешкой, а глаза блеснули пониманием.
— Расскажешь, что тебе снилось? — вкрадчиво интересуется Форд, все так же непозволительно близко от ее лица, так что она чувствует свежесть его мятного дыхания на своих губах. И руку он так и не убрал, замер выжидательно на скуле. — Поговорим?
— Нет, — предательская хрипотца в собственном голосе злит Эрику, но что она может поделать, если этот иномирец именно так на нее и действует. Обезоруживающе. Смущает взглядами и словами. Почти невинными прикосновениями доводя до греховных мыслей. — Отпусти… те…
— Окей, — непонятно ругнулся Норинг и все же отстранился, позволяя наемнице принять более устойчивое положение, превозмогая боль, усесться в подушки и сурово свести брови, строго глядя на визитера.
— Зачем пришли, доктор?
— Пришел забрать тебя из этого царства уныния, — не обижаясь на грубость, спокойно держит ответ тот. И кажется в его глазах смешинки. — Брайтон поговорил с магами, что тебя лечат, они согласились, что твое выздоровление пойдет лучше, вернись ты к обычной жизни, вместо бесцельного лежания на казенной койке в ожидании следующего сеанса лечения.
Эрика обижено поджала губы. Ей не хотелось лишний раз напоминать о своей слабости. И необходимость озвучивать очевидное ее злило. Но Форд и так прекрасно все знал. А потом предупреждающе вскинул ладонь, не позволяя Эрике кормить свой гнев, неприятными речами.
— Я помню. Я знаю, дорогая. Мы с Брайтоном уже решили проблему твоего передвижения. Не волнуйся, но… я прошу тебя довериться мне.