— И ты хочешь, чтобы я поверил король Аквилонии доверил столь важную весть какому-то пирату, вместо того, чтобы явиться сюда самому? Откуда мне знать, что ты не убил короля, а тпотом явился сюда с нелепыми россказнями, в надежде выманить у меня золото.

Троцеро, граф Пуантенский, невысокий и гибкий, сейчас мерил шагами зал, как пантера в клетке, бросая недоверчивые взгляды на стоящего перед ним мужчину в потрепанной морской одежде. Кроме них в комнате, также присутствовал неприметный человек среднего роста, облаченный в черный балахон с капюшоном. Бледное лицо с тонкими чертами, оставалось спокойным, контрастируя с рассерженным лицом графа и встревоженным — разбойника.

— Что думаешь, Хадрат? — остановился Троцеро перед человеком в капюшоне, — стоит ли верить этому негодяю или лучше повесить пока не поздно.

— Я могу предъявить доказательство, — с некоторым вызовом произнес пират, доставая из-за пазухи свиток пергамента. Троцеро выхватил его из рук пирата и недоуменно вскинул брови, вчитываясь в текст. На пергаменте было написано: «Троцеро, графу Пуантенскому. Сильвио, вольный мореход с Бараха передает тебе это письмо, потому что я не знаю, когда смогу увидеться с тобой лично. Погоня за Сердцем Аримана, завела меня намного дальше, чем я мог представить. Сейчас, когда ты читаешь эти строки, я плыву в неведомые земли, чтобы попытаться заполучить Сердце или сгинуть на чужбине. Чтобы со мной не случилось, не поддавайся горячке и не пытайся воевать без меня — это будет лишь напрасной тратой сил и людей. Не поддавайся отчаянию: я еще вернусь свое королевство и повешу шкуру Ксальтотуна на кусте ежевики. Конан».

— Почерк вроде его, — пробормотал Троцеро, — но все равно все это так странно…

— Дайте мне, — внезапно произнес Хадрат и Троцеро, после некоторого колебания протянул пергамент жрецу Асуры. Тот на мгновение простер руку над расстеленным письмом, после чего удовлетворенно кивнул.

— Это письмо написано Конаном, — сказал он, — и он, судя по всему, жив.

— И где он? — ворчливо произнес Троцеро.

— Этого я сказать не могу, — покачал головой Хадрат, — все вокруг так изменилось.

Троцеро мрачно кивнул, хорошо понимая о чем говорит Хадрат. Совсем недавно по прокатилась серия подземных толчков, заставивших выйти из берегов Хорот и Алиману, разрушивших множество селений. Но Пуантен еще легко отделался — куда сильней пострадала Зингара, чье западное побережье вдруг оказалось границей с неведомой ранее землей, где на великой реке стоял большой город с черными стенами.

— Расскажи нам, как ты встретился с королем Аквилонии, — буркнул граф, обращаясь к Сильвио, — если все это правда, то ты получишь достойную награду.

— Я знаю Конана по Барахским островам, — начал свой рассказ пират, — я ходил на одном судне и с ним и с Валерией из Красного Братства, что и после Конана оставалась королевой пиратов. С ней мы отправились на Черный Берег, чтобы набрать тамошних дикарей в свою команду.

Словно завороженные Хадрат и Троцеро слушали рассказ пирата о странном, непостижимом колдовстве, сведшим хайборийских пиратов с чужим, неизвестным никому миром, загадочным образом возникшим на границах Черных Королевств. Он рассказывал о душных джунглях полных крылатых драконов, об острове населенном рыбовидными тварями и черном идоле Жабы, перед которым отродья Бездны творят свои кровавые обряды.

— И так Конан решил, что отправляется на Запад, в надежде разыскать кого-то, кто вернет ему камень, — закончил Сильвио свой рассказ, — отправив только меня на север с этим письмом. «Если Аргос остался на месте, то, возможно, и Пуантен тоже, — сказал он мне, — отправь это письмо графу Троцеро и он осыплет тебя золотом».

— Ты получишь золото, не сомневайся, — буркнул Троцеро, — а теперь, оставь нас.

— Что скажешь Хадрат? — произнес граф, когда за барахтанцем закрылась дверь, — Неужели Ксальтотун столь могуч, что может сносить с лица земли целые страны и создавать новые?

— Не думаю, ваша милость, — с поклоном произнес жрец Асуры, — происшедшее пока вне моего понимания. Моих знаний хватило лишь на то, чтобы уразуметь, что тут не обошлось без Сердца Аримана, но Ксальтотун тут не причем. Возможно, он и сам пребывает в растерянности.

— Возможно, — хмыкнул Троцеро, — зыбкое слово. Будем надеяться, что это так, жрец. Значит, ты считаешь, в этом замешано Сердце?

— Скорей всего, ваша милость. И тем больше поводов у Конана его отыскать, — тогда возможно с его помощью удастся вернуть все назад.

— Опять «возможно», — проворчал Троцеро, — передо мной сейчас стоят куда более срочные дела. За Алиманой творится настоящий бардак: зингарский принц Ринондо, властитель Западных Марок успел схлестнуться с пришельцами из неоткуда — причем столь неудачно, что разом потерял пол-армии, а сам попал в плен. Рассказывают, что его сожгли на костре какие-то жрицы в красных одеяниях. Он был самым вероятным кандидатом на зингарский престол, а теперь…