А впереди них всех шла женщина — прекраснейшая и ужаснейшая из всех, виденных Джон Сноу. Обнаженная, с идеальными женственными формами и алебастрово-белой кожей, будто подсвеченной изнутри нежным голубоватым сиянием. Из густых светлых волос, ниспадащих до середины талии, выглядывали небольшие отростки, похожие на зубцы короны. А глаза ее светились ярко-синим огнем, ярким как звезды и столь же холодным.
Она ступила на воду и от берега к острову с легким хрустом протянулась полоска ледяного моста.
— Король Севера все осознал? — надменно произнесла она, — все здешние земли теперь принадлежат Богам Льда, а значит и мне. Я не жалкое орудие, что использовали лесные дикари, воззвавшие к силам, которые не понимали и не смогли толком использовать. Я — другое дело, я знаю исток сил Льда и как обращаться с Теми, от кого исходит эта сила. И я не столь кровожадна, как мой предшественник и не желаю всеобщей смерти — только для тех, кто отказывается преклониться перед Королевой Вамматар. Сделай это — и будешь жить.
Джон обернулся на своих спутников: Мормонт с каменным лицом смотрел куда-то вдаль, Пес, пробурчал ругательство и сплюнул, у Тормунда был выбит глаз, но и на оставшемся втором читался явный вызов. Джон еще раз обвел всех взглядом и молча покачал головой. Вамматар хищно улыбнулась, обнажив зубы, похожие на ледяные иглы.
— В подземельях Халоги у тебя будет время подумать, — сказала она, — я возвращаюсь в Гиперборею, но скоро вернусь. Твои сестры уже созвали знамена — пусть же твои спутники, вернувшись на юг, расскажут, что ты у меня в плену. И пусть скажут, что мертвое войско не исчезло с Севера.
Она медленно развела руки, что-то прошептав и по берегам озера начали медленно подниматься ожившие мертвецы с полыхающими синими глазами.
Эпилог
Сезон штормов в этом году выдался особенно злым. Ветер с моря нес черные тучи и черно-зеленые валы разбивались о каменистый берег, оставляя обрывки водорослей и живую рыбу, бьющуюся в белой пене. Островитяне, — странный зеленокожий народ, — прятались в убогих хижинах, неустанно моля чешуйчатых рыбоголовых богов смягчить свой гнев. Изваяния этих божеств высились на берегу, видимые лишь в час отлива, но никто из островитян и под страхом смерти не приблизился к ним, не в силах преодолеть свой панический ужас перед морем.
Никто из зеленокожего народа не знал о происшедших вокруг изменениях, о слиянии миров и борьбе за власть между королями и колдунами. Веками и тысячелетиями они замкнуто жили на своих островах, не говоря ни на одном из известных человечеству языков и принося в жертву любого из моряков, кому не посчастливилось высадиться на одном из Тысячи Островов.
Но сегодня, впервые за долгие века что-то изменилось. Когда стих шторм и зеленокожие жители самого большого из островов, опасливо озираясь, выглянули из своих хижин, то увидели, что самое большое из изваяний рыбоголового божества покинуло привычное место, оказавшись в укромной долине меж высоких холмов в глубине острова. Вокруг него виднелись следы перепончатых лап, оставленных в слизи, испускавший густой рыбий запах.
А во рту жуткого извания сиял красный камень, переливавшийся изнутри всполохами живого огня, пульсировавшего будто сердце. Мгновение — и он исчез в зубастой пасти, будто проглоченный жутким божеством. В следующий миг зеленокожие островитяне, опустившись на колени, затянули песнопения в честь богов, одаривших своих верных почитателей столь явным знаком внимания.