– Я услышала, как ты ему поёшь.

Она снова качает головой.

– Ты вошла, а я сидела на постели Джейми. Но молчала, не пела. Подумай сама, Тесс. Джейми погиб, а значит, в постели его быть не могло, а значит – кому петь? Я тогда решила, что ты во сне ходишь. Стоишь, молчишь, только глаза то открываются, то закрываются. Я тебя чуть ли не донесла обратно в постель.

– Ох, – вот всё, что мне приходит на ум сказать.

– Впервые я заметила, что тебе видится Джейми, на берегу, – говорит Шелли. – Ты гладила воздух, смеялась.

– Хороший был день, – бормочу я.

– Мне так жаль, Тесс. Надо было мне раньше что-то сделать. Когда мы встретились в магазине, Йен настаивал, что тебя надо в больницу. Его разозлило, когда я ему сказала, что и раньше подозревала, что у тебя галлюцинации. Он решил, что сразу тебе там и скажет, что Джейми нет в живых, но я ему не дала. Защищала тебя.

Снова повисает молчание. Перебираю в голове, что истинно, что нет.

– Я видела Марка. Это… тоже симптом?

– Не знаю. Ты ведь нечасто видела его?

– Нет.

– Может, тогда это, как я и говорила, сознание из-за утраты с тобой сыграло злую шутку, как и со мной случалось, когда Дилана не стало.

– Марк умер, – говорю я не столько Шелли, сколько себе.

Она кивает.

– В списке пассажиров указано, что Марк с Джейми садились в самолёт. Если бы они решили вернуться, то пришлось бы проходить через охрану. Где-то бы их имена да появились.

– Я его каждый день в школу водила, – говорю я дрогнувшим голосом.

– Тебя видела моя подруга, Мэл.

Киваю.

– Но ты ходила не в школу. К офису в конце улицы. Там была однажды школа, давным-давно. Но с тех пор построили новое здание.

– А я ведь знала. – Хмурюсь. В памяти возникают образы – вот я провожу Джейми через большие голубые ворота в современное здание мимо игровой площадки с баскетбольными кольцами.