– Ну вам бы только меня в этом убедить, ага, – язвлю я, хватая с подоконника коробок спичек. Пальцами не сразу удаётся ухватить спичку и царапнуть её о короб.

– Ох, Тесс, не надо. – Шелли тянется к моей руке за спичками, но я отмахиваюсь от неё. Она что, решила, что я весь дом сожгу?

Пламя шипит, торопясь вниз по дереву. Я зажигаю свечи на торте и задуваю спичку, пока пальцы не обожгло.

– Да это бред какой-то, – заявляет Йен.

– Ты же этого хотела всё это время, – говорю я Шелли, оставляя возглас Йена без внимания, – выставить меня психичкой, которой нужно к врачу. Так меня на себе завязать, чтобы я сама и шагу без тебя ступить не могла.

Шелли качает головой.

– Нет, это не так.

Я издаю короткий смешок и тоже качаю головой.

– Я думала, что у меня крыша едет, как ты и хотела. Кого ты подбил мне позвонить? Откуда этот узнал, что меня близкие называют «Тесси»? – спрашиваю я у Йена.

– Марк бы не хотел, чтобы так всё было.

Вдруг вокруг что-то меняется: теперь это ситуация, когда они против меня. Стены кухни едут на меня.

– Мне не нужно ни к врачу, ни слушать, чего бы там хотел Марк. Марк хотел, чтобы у него была я, Джейми. Хотел бы, чтобы мы были счастливы – я не говорю, я рычу. Коробку с размаху ставлю на стол около тарелки и ножа, отчего кучка деталек лего осыпается и пара летит на пол, а я только ещё больше злюсь, словно я костёр, а эта деталька – дрова. Поворачиваясь к ним, ощущаю во рту дымный вкус. – Уходите прочь, – произношу я неожиданно громко, и эхо моих слов расходится по маленькой кухне.

– Тесс, услышь меня, пожалуйста, – говорит Шелли. – Джейми…

Конца фразы я не слышу. Да и зачем? Плохо – вот что она пытается сказать. Ему здесь плохо. Но я не слышу этого последнего слова, потому что на пороге показывается Джейми. Мрачный, языком так надавил на шатающийся зубик, что он впереди торчит под прямым углом. От него исходит ярость, та же ярость, что я чувствовала секунду назад.

Вся моя злость вмиг сгорает дотла, и я не могу отвести взгляда от пристальных голубых глазок нашего сына.

– Джейми, – говорю я, и мой голос дрожит. – Всё хорошо. Шелли с Йеном уже уходят. А потом мы тортик покушаем.

Показываю жестом на свечи. Восемь свечек, стоят твёрдо, прямо. С них уже скатились две капельки воска и подтопили глазурь.

– Нет, – говорит Джейми.

И это бесцветное «нет» эхом отражается у меня в голове.

– Твою же мать, – бормочет Йен.