Она стремительно прошла через весь кабинет и замерла напротив рассматривавшего очередной эспандер хирурга. Но ублюдок даже не поднял взгляд, лишь вновь ухмыльнулся и запустил предмет в импровизированную корзину. Похоже, он уже считал себя здесь хозяином. Да неужели! Значит, гадёныш всерьёз облюбовал себе место главы? Внутри заклокотала жгучая несправедливость, и Рене не выдержала.

– Отвечай! Какого дьявола ты выбрасываешь вещи?!

– Потому что мне они не нужны, – пожал плечами Дюссо и потянулся за новым эспандером, но Рене ловко выбила тот из рук.

Сейчас она не думала ни о последствиях, ни о приличиях. Перед глазами замельтешили цветные точки, стоило склониться вперед и впиться короткими ногтями в столешницу.

– Мешают тебе? А по какому праву?

– По какому праву, – повторила Рене и вдруг поняла, что голос дрожит. Точно так же, как тряслись сейчас руки, но уже не от усталости, а самого настоящего бешенства. – По какому праву ты находишься в его кабинете? По какому праву смеешь трогать его вещи? По какому праву сидишь за его столом, будто ты – это он!

Дюссо поднял насмешливо бровь и промолчал.

– Отвечай, тварь ты неблагодарная!

– Потому что ты зря думаешь, будто наш милый Ланг вернётся.

– Как это понимать? – процедила Рене. – Стал главным врачом? А может, сразу министром здравоохранения? Знай, не тебе решать! Доктор Энгтан…

Фраза оборвалась на полуслове, потому что Дюссо вдруг резко поднялся и вплотную приблизил физиономию к её лицу. Почти коснулся лба, отчего в воздухе затрещало такое злорадство, что Рене попробовала отшатнуться. Но тщетно. С ужасом она вдруг ощутила, как в локти вцепились жёсткие пальцы. Они держали удивительно крепко, не давая пошевелиться, пока внутри растекалась беспомощность. И увидев в её взгляде панику, Дюссо растянул губы в мерзкой улыбке, а потом холодно прошипел:

– Доктор Энгтан сделает так, как будет лучше для целой больницы. И если во имя спокойствия придется пожертвовать Лангом, то так тому и быть.

– Она не сделает этого, – процедила Рене и попробовала вырваться. Но пальцы сомкнулись сильнее, отчего закололо предплечья. – Отпусти меня!

– Заседание в Квебеке уже послезавтра. А скажи-ка мне, где Ланг сейчас?

– Доктор Фюрст сказал, что его отпустят на время слушаний…

– Что его,может быть,отпустят, – уточнил Дюссо и кивнул куда-то в сторону. – Бумаги для слушаний все ещё здесь, доктор Энгтан не подписывала ни одного судебного решения, а в Квебеке его не ждут. Я узнавал. Время вышло, крошка. Догадываешься, чем это пахнет?

Он сделал вид, что принюхался, а Рене вдруг почувствовала, как по спине пробежали мурашки. И, видимо, ужас от осознания отразился на её лице, потому что Дюссо неожиданно рассмеялся.

– Вот ведь какая умница, – ласково проворковал он, а Рене едва не стошнило. – Поняла.

Шрам отчаянно заныл, прорезав болью прямо до левой ключицы, а потом вовсе будто порвал заново кожу, стоило Дюссо чуть приблизиться и коснуться щеки теплым дыханием.

– Знаешь, я тут понял недавно, что ты такой же переходящий приз, как это кресло, кабинет или вид из окна. Я даже не рассчитывал на такое приятное и удобное дополнение, но теперь просто в восторге.