— И ты, мой дорогой, наслаждайся! — резко пнула его коленкой в стратегически важное место. Увы, «дорогой» не внял моим словам и наслаждаться не захотел. Вместо этого он раненым буйволом заорал, выпучив и без того выкатывающиеся, опухшие, безусловно чисто-бордового цвета глаза, опешил на секунду, которой мне хватило чтобы вывернуться и броситься прочь.

Оставалось совсем немного до поворота на освещённую улицу, когда в подол платья вцепились, и меня резко дернуло назад. Падение было неизбежным, но боли я не почувствовала — видно адреналин ещё был в крови. В тишине переулка треск дорогой ткани звучал оглушительно громко. Платье не выдержало, и теперь я осталась практически без подола.

— Сама виновата, сучка! — по оскалившемуся лицу было видно — пощады не жди!

В ту же секунду он жёстко дёрнул за многострадальную руку и обхватил меня, наслаждаясь зрелищем, — я, беззащитная, полураздетая, почти в его абсолютной власти, потому что поняла — мне никто не поможет. Слёзы на удивление быстро набежали на глаза, оставляя лишь неясные силуэты, а в голове я старалась смириться с неизбежным.

— Отпусти её! — в тот момент, когда махина вновь прижал к стене, не давая и пошевелиться, за ним появился человек. Пьяница обернулся. И если я смотрела с благодарностью и даже неким воодушевлением, пытаясь дотянуться до глаз и смахнуть наконец слёзы, чтобы видеть чётко, то вот он был явно не рад такому.

— А иначе что? — громилу стало это забавлять: он, такой гигантский, что спаситель, весьма щуплый, терялся на его фоне. Но это было его главной ошибкой. Мгновение — и он отлетает на землю с глухим стоном, оставляя после себя всё тот же запах перегара. Мои силы на исходе, а глаза снова застилает пелена слёз.

— Ярочка, не плачь, не надо так, — я медленно сползаю по стене, и меня тут же услужливо подхватывают крепкие руки. Я позорно отключаюсь.

Александрис

С тоской проводил взглядом Ярославу, думая, что забыл сказать принести мне еды. Но, увы, время упущено, а значит придётся на свой страх и риск идти в город.

Ориентировался, обычно, я неплохо, но в этом городе мне пришлось знатно поплутать, не имея понятия где я и как отсюда выбраться. В конце концов, поинтересовался у пробегавшей мимо служанки, где можно поужинать. Та окинула меня цепким взглядом, подняла удивлённые глаза, но всё же объяснила как пройти к харчевне. Поплутав ещё немного, я всё же вышел на главную улицу и с удивление понял, что проходил тут чуть ранее. Да уж, мои умения ориентироваться на местности оставляют желать лучшего. Но, а что вы хотели от королевского отпрыска, всю свою жизнь просидевшего в замке?

Честно говоря, я с опаской вошёл в здание, хотя предпосылок страху не нашёл. Как снаружи, так и внутри заведение было очень даже приличным, а народу было немного. Видно, служанка поняла, какой у меня статус, и подобрала соответствующее место.

Сев за столик у окна, я стал ждать, пока маленький парнишка в переднике заметит меня. И тот не заставил себя долго ждать, буквально через пару минут он подошёл ко мне с увесистой папкой и протянул её. Приняв сию вещицу, я не слишком внимательно листал страницы: стоящий и ждущей заказа за спиной стула парень стал меня порядком раздражать. Ткнув наугад в несколько блюд и получив похвалу за мой «отменный» вкус, я снова повернулся к окну, стал наблюдать за чужой жизнью, будто люди по ту сторону — это рыбки в аквариуме.

Принесли мою еду совершенно незаметно: я, повернувшись, после того как насмотрелся в окно, засадил свой локоть прямиком в тарелку с чем-то беловато-золотистым, при дегустации оказавшемся картошкой. Честно говоря, было страшно есть еду в непонятном, пусть и прилично выглядящем месте, ведь дома я привык, что передо мной всегда пробуют еду на определение ядов. Успокаивало одно: никто не знает, что я принц, а значит никому не нужен.

Допивая стакан с разбавленным вином, я вновь уставился в окно и чуть не подскочил, когда увидел пробегающую за окном Ярославу. Как шуганная мышь, она резво шагала вперёд, ни на секунду не тормозя и умудряясь проворно огибать людей. Одним махом опрокинув стакан, я даже кинул на стол пару золотых монет, что с лихвой окупает мой ужин, и уже собрался догнать её, когда услышал за столом, который стоял в самом углу и тонул в полумраке фразу:

— Ты не понимаешь! Это противоядие от всего!

— Да ну! — оппонент явно был закоренелым спорщиком, голос его выдавал.

— Я тебе серьёзно говорю, если бы сам не знал, не поверил бы, но видел этот цветок и знаю, что он существует! — оба мужчины сидели в тёмных плащах, скрывающих их полностью, и были бы против, если бы узнали, что их подслушивают. На свой страх и риск я, поёрзав на стуле, чуть отодвинул тот от стола, сокращая, пусть немного, дистанцию до соседнего стола.

— И как же выглядит этот цветок? — голос мужчины, казалось, источал яд, но в тоже время был по большей части наигранным.

— Большие алые лепестки с голубыми прожилками на нём, иссиня-чёрный стебель и резные, такого же цвета, листья! И растёт он… — чуть понизил голос говорящий, и мне пришлось напрячь слух, — на тёмных землях, и сторожит его один народец, как зеницу ока! А эти наивные люди королевы решили туда отправиться, чтобы заполучить его, — засмеялся он.

— Вот уж идиоты. Они не выберутся оттуда живыми! — вторил ему товарищ, а я, поняв, что продолжения уже не будет, посидел для вида ещё минуту, а затем поднялся и вышел из здания.