Матросы проклинали неизвестного артиллериста, грозились оторвать ему голову и выстрелить ею из пушки.

Вокруг плавали обломки решетки. Похоже, Абрикос оказался единственным, кому не повезло. Что поделать — не все ж коту лакомиться рыбкой, пусть и рыбка попробует кошатины.

— Жак! — крикнул я. — Похоже, у рыб сегодня на обед антреКОТъ будет.

Каналья добрался до девушки и стал подсовывать ей доску. Но перепуганная эльфийка оттолкнула ее и вцепилась мертвой хваткой в Лепо. Жак покрепче ухватился за доску.

— Барррин, прррошу-с вас-с, не дайте-с пррропасть бедному животному! — прокричал он мне.

— Прикажешь нырять за ним? — ухмыльнулся я.

— Нырррять не надо-с, сударррь мой! Ни в коем-с случае-с не надо! — ответил шельма. — Пррропасть не дайте-с!

Слова Лепо чудились мне бессмыслицей. Однако длилось это недолго. Тяжелая туша навалилась на меня сзади; утробно подвывая, проворно забралась мне на плечи и впилась когтями в голову. Ноша оказалась чрезмерной и, не желая того, я ушел под воду. Животное отцепилось от меня. Но как только я вынырнул, Абрикос вновь вскарабкался ко мне на плечи и вонзил когти в голову. Струйки крови потекли по моим щекам.

— Жак, скотина! — заорал я. — Убери от меня этого ублюдка!

— Сударррь мой, нырррять не надо-с! — ответил шельма. — Не дайте-с пррропасть божьей тваррри!

— Как же?! Нырять не надо! — завопил я и нырнул.

Я сделал несколько гребков под водой, поднялся на поверхность и вновь превратился в спасательный плотик для кота. Честное слово, его когти успели отрасти как меньшее на вершок.[56]

— Сударррь мой, не надо-с нырррять! Прррошу вас-с! — кричал Лепо.

Не надо нырять! Да у меня и сил-то нырять не осталось! Попробуй-ка поплавай под водой в одежде и сапогах! Я схватил свою доску и лег на нее.

— Жак, кто раскормил этого обормота? В нем веса — два пуда! А может, и все пять!

Кот, убедившись, что я не собираюсь больше погружаться под воду, решил расположиться поудобнее. Он потоптался у меня на спине, словно угнездываясь — по-другому и не скажешь, а затем разлегся на шее коромыслом, устроив голову на левое плечо, а кошачью задницу — на правое. Отрадно было то, что Абрикос перестал царапать голову. Однако в правое плечо он вонзил когти с такой силой, что я запротестовал и, схватив его за лапу, попытался ослабить хватку. В то же мгновение жуткая боль обожгла мой левый глаз. Я не успел разобраться, в чем дело, как вновь получил в глаз кошачьим хвостом.

— Твою мать! — заорал я на все море, поскольку было так больно, что забыл про кулинарные изыски.

Кот ударил меня хвостом в третий раз, но я успел зажмуриться, и он просто стегнул меня по лицу.

— Каналья! — заорал я.

— Барррин! Что случилось-с?