Немного помедлив, Последний сделал приглашающий жест. Подойдя к пленнику и глядя в его печальные, цвета первой весенней листвы глаза, молодой человек тихо спросил:

– Кто такая Миланика?

Эффект был потрясающий. Всю напускную невозмутимость Ивара как ветром сдуло. Благородные черты классического эльфийского лица исказила гримаса страдания. Плечи поникли, и голосом, похожим на отзвук далекого колокольчика, пленник прошептал:

– Дочь.

Ивар рассказывал уже около получаса, но даже нетерпеливый Ошган не решался прервать эльфа.

– Я, Ивар Охраняющий, принц Арлинга. Четвертый из детей великого императора эльфов Арувала Правдивого. Мой народ никогда не верил в богов, считая, что все в этом мире можно объяснить естественными причинами. Вот уже несколько десятилетий империя живет в мире и благоденствии. Весп, помня о цене войны с эльфийской армией, не нарушает мир, заключенный предками после сражения при Парвусе. Народ Иберии усердно строит Великую стену, а арторианцы и раньше не представляли для нас особой угрозы. Однако ученые предупреждали о цикличности развития всего сущего и предрекали правящему дому в целом и мне в частности грядущие испытания. Я всегда считал бессмысленными эти неясные пророчества. С самого раннего детства моя жизнь протекала весело, легко и беспечно. Любимый обеими родителями, всегда находивший поддержку двух старших братьев и красавицы-сестренки, я и представить себе не мог, что однажды беда постучится в мой дом. Наделенный могущественным даром узнавать правду лишь при помощи прикосновения, отец никогда не использовал свои способности в отношении членов своей семьи, а когда я решил жениться на простой небогатой эльфийке, он перенес это правило и на Элвинду. И хотя за этот поступок мне пришлось отказаться от права когда-нибудь посетить храм Ланы, все равно не было на свете эльфа счастливее меня. Через три года после нашей свадьбы родилась Миланика. Этот момент я запомню на всю жизнь. Когда крохотные пальчики впервые коснулись моего лица, весь мир на мгновение словно перестал существовать. Дочка росла, постепенно расцветая. Ее красота и грация, казалось, способны были покорить любое, даже самое черствое сердце. Обладая спокойным характером матери, она почти никогда не капризничала, лишь изредка проявляя свойственное всему императорскому роду упрямство. Это упрямство и стало причиной, заставившей меня решиться на столь гнусное деяние. Пару месяцев назад в Альвгард прибыло посольство из Веспа. В его составе был молодой трибун Квинт Ульпий Лентул. Красавчик-сердцеед с медовым голосом и безупречными манерами, он пришелся по душе моей дочери, но, считая, что союз людей и истинных арлингов невозможен, я поначалу не придал ее увлечению никакого значения. Каково же было мое изумление, когда после отъезда посольства в комнате Миланики обнаружилась записка. В ней говорилось о безумной любви дочери к проклятому трибуну и, более того, о желании выйти за него замуж. Решив во что бы то ни стало догнать и образумить свое дитя, я сейчас же бросился в конюшню. Выехать пришлось одному, без сопровождения. Мне нельзя было брать с собой лишних свидетелей, чтобы ненароком не опозорить императорский род. К вечеру я догнал обоз с посольством. Как выяснилось, меня уже ждали. Войдя в палатку, я обнаружил там лишь Квинта Ульпия и самого посла Луция Флавия. На мой вопрос о дочери трибун с усмешкой сообщил, что непременно вернет мне ее, но только в обмен на убийство короля Иберии, которое я должен совершить собственноручно. А если я откажусь, то за жизнь, как он выразился, вонючей эльфийки он не даст и медной монеты. Справедливо решив, что моя помощь в таком опасном деле стоит гораздо больше, чем жизнь и здоровье простого трибуна, я прикончил эту тварь на месте. Сенатор хотя и был поражен такой неожиданной и быстрой расправой над Квинтом, повел себя вполне ожидаемо. Сделав вид, что понимает мотивы моего поступка и даже в чем-то поддерживает меня, он тем не менее подтвердил сказанное, добавив, что сделает все возможное для того, чтобы жизни Миланики ничего не угрожало. Вот так я стал заложником собственной глупости. По прибытии в Аркос меня сдали на руки двум гномам, которые тайно доставили меня в замок. Остальное вам известно.

– А ты мог бы при случае узнать этих гномов-предателей? – спросил озабоченно Огненный.

– Конечно, мог бы, вот только не думаю, что мы их когда-нибудь еще увидим.

– Да-а-а, – протянул, не сдержавшись, Ошган, – значит, веспийские собаки решили натравить нас на эльфов? Ведь в случае смерти вашего величества от руки принца Арлинга все кланы дружно бросились бы мстить убийцам, не разбирая при этом, кто прав, кто виноват. Получается, Арт спас королевство дважды. Один раз – когда сбил кинжалы его высочества, а второй – когда не дал Кормаку прикончить Ивара. Мы прекрасно понимаем, что даже неудавшееся покушение само по себе является неплохим поводом для войны, а смерть наследного принца от руки гнома с легкостью могла стать причиной для вторжения эльфов в Иберию. Самое гадкое, что двуличие и предательство, похоже, спокойно обосновались у нас под носом. Провести в королевский замок эльфа и не попасться при этом – на такое способен не каждый.

– Предателями пусть займется Дрофан, – приказал Ругар. – С принца Ивара я, своей волей, снимаю все обвинения. А ты, Арт Невредимый, дважды мой спаситель, говори, чего бы ты хотел за свою службу.

– Даже не знаю, ваше величество, – растерянно пробормотал молодой человек. – Я в ваших краях недавно. Не приходит вот так сразу ничего в голову.

– Ладно, – смилостивился король, – думай. Можешь даже с Ошганом посоветоваться, у него гномья хватка на королевские дары. Кстати о тебе, Полбочки. Зная о роли, которую ты сыграл в данной истории, а также будучи наслышан о твоем желании и дальше верно служить королевству, повелеваю вернуть клану Алмазных Секир все права и привилегии, бывшие у него до мятежа. Передать вождю клана единственного сына, а также родовой замок со всем утраченным имуществом.

– Спасибо за сына, ваше величество. – В глазах стоящего на коленях гнома блестели слезы.

– Принц Ивар, – повернулся король к эльфу, – сколько гномов тебе потребуется для путешествия на родину? После покушения на меня, пусть и вынужденного, одному тебе странствовать по Иберии точно нельзя.

– Ваше величество, нет мне дороги в Арлинг, пока моя дочь в руках подлых веспийцев. Есть у меня идеи о том, как узнать о месте ее заточения, но идти туда мне придется одному. Хотелось бы только, чтобы слухи о произошедшем как можно дольше не касались ушей императора.

– В этом я смогу тебе помочь, – кивнул Последний. – Задержать посольство на несколько месяцев в пределах столицы не составит для меня большого труда. Только один ты вряд ли сможешь освободить дочь. Кого бы мне с тобой послать?

– Я пойду, – подскочил, не сдержавшись, Артем. – От меня здесь толку мало, а в дороге мои способности могут пригодиться.

– Какие способности? – переспросил эльф.

– Покажи ему, Арт, – улыбнулся Ошган. – Пусть принц знает, с кем судьба его свела.

Когда молодой человек снял футболку, Охраняющему во второй раз за вечер изменила привычная невозмутимость. Широко распахнув глаза, он дрожащими пальцами коснулся татуировок, а потом склонил голову и прерывающимся голосом произнес: