– Все хорошо. Наличие статуса кандидата в Генетический фонд решило практически все. Брата выпустят в понедельник, по крайней мере, так мне пообещал Дольский. Он сказал, что раз у Кирилла есть лишние силы для нападения на санитаров… Ох, господи, «нападения», надо же так сформулировать! Ну, так вот, сказали, что будет восполнять Генофонд до понедельника своими хм… половыми клетками. Джина утверждает, что для мужчины это неопасно. А вы как думаете, я все-таки сильно переживаю.
– Для активного полового самца нет. Ой, извините, что я так назвал вашего брата. Думаю, что неопасно. В понедельник ему, как и всем, на работу, стало быть, врачи грамотно распределят нагрузку, чтобы не повредить мужскому организму.
– Стив, Света вас хвалит как хорошего специалиста, – встряла Джина, уверенно беря под руку своего молодого человека.
– Да, Стив, большое спасибо! Руки практически не болят. Ваша подруга повторно обработала мои ожоги… Я хочу надеть перчатки… – прощебетала Светлана.
– Вам повезло, Светлана. На практике я видал и не такие повреждения кожи. Я же лаборант, будущий врач, – гордо ответил Стив. – А вот нашему гостю из прошлого наверняка больше понравятся ваши руки именно в перчатках! Я сам бы посчитал их бесплатным приложением к роскошному платью, а не маскировкой.
– Ну, так, давай-же поскорей познакомь меня с ним. Я вся в нетерпении! – воскликнула Джина.
– У меня есть предложение, – немного подышать свежим воздухом, – попросил Хаген. – Я недавно спустился вниз, на улице приятно и совсем не хочется сразу идти назад. Тем более, открою маленькую тайну, наш новый друг специально попросил вас несколько подзадержать. Готовит какой-то сюрприз.
– Ах, как романтично! – восхитилась Светлана. – Ну, что же, тогда расскажите немного о Володе. Мне очень интересно… Почему он на меня так отреагировал?
– Спутал с кем-то. Считал, что вы тоже – «попаданка».
Светлана рассмеялась.
– Вот уж кем-кем, а «попаданкой» меня еще никто не называл. Понятно, что человек ищет тут людей из своей эпохи, родственных по духу. А у Владимира есть семья? Точнее, была ли она там, в прошлом?
– Нет… – развел руками Стив, – Хотя Ковров оставил в прошлом целую плеяду родственников: двух родных братьев и большое количество двоюродных и троюродных братьев и сестер.
– Столько родственников? Как такое возможно?
– В прошлом люди абсолютно не думали о качестве потомства. Их больше занимало количество! Рожали столько детей, сколько получится. Женщины быстро старели и умирали рано, подчас не успевая вырастить свое многочисленное потомство, – просветил образованный Хаген.
– Да, мой милый, сейчас, когда есть Инкубатор и Интернат, – жизнь женщины становится намного проще и насыщеннее иными событиями. Но, я думаю, мы не будем держать нашего будущего ребенка в Интернате до восемнадцати. Ты обязательно поднимешься по службе, и мы заберем малыша в пять или десять лет. Правда, дорогой? – немного помечтала Джина.
Стив брезгливо поморщился. Будет ли успешной его медицинская карьера? Забрать ребенка из Интерната через десять лет? Это означает, что Джина собирается в оставшиеся годы до совершеннолетия больше внимания уделять не общественным интересам, а личным. Тогда ему, Стиву Хагену, в это время придется работать не за двоих, а за троих! Веселенькая перспектива…
Молодые люди еще минут десять-пятнадцать поговорили о разных вещах, постояли, переминаясь с ноги на ногу. Наконец Хаген пустил девушек в дом. Они достаточно быстро поднялись по лестнице на третий этаж и достигли номера Стива.
Их взору предстала следующая картина: открытая настежь дверь квартиры лаборанта, за которой – уютная привлекательная темнота. Лишь где-то в глубине колыхался слабый свет, источающий незнакомый, но приятно щекочущий ноздри аромат. Когда они продвинулись дальше, свет стал значительно ярче, а запах усилился. Владимир Ковров, человек из прошлого, сидел в идеально чистой белой рубашке, расстегнутой сверху на пару пуговиц. Он по-хозяйски занимал самое почетное место.
На великолепно сервированном столе радовали глаз початые бутылки с напитками, стеклянная банка с доисторическими огурцами, а в довесок лежал черный жестяной кругляш, назначение которого оставалось загадкой.
По краям столешницы возвышалось два фаллических столбика, на конце каждого плясало живое пламя, играющее всеми цветами радуги, преломляясь в гранях настоящего стеклянного стакана, который держал в руке Человек из Прошлого. Рядом стоял еще один такой же сосуд и пара бокалов поменьше, с красивыми тонкими ножками. Стены кухни блестели разноцветными лентами, сделанными из нарезанной фольги, а с окна серпантином спускались ленты однотонные. С первого взгляда, бумажные, стало быть, очень дорогие. В центре всей этой «поляны», как говорил Ковров, находилась единственная живая гвоздика, которую безумный пришелец купил на последние деньги, оставшиеся после покупки у антиквара всей этой баснословно дорогой мишуры. Восемьсот кредитов, полученные утром, быстро улетучились к вечеру. Тем не менее, Владимир сидел пьяный и довольный.