Обе женщины потрясенно застывают и молча не сводят глаз друг с друга. Потом Дженис запоздало плюхается на колени и засовывает пальцы Децию в пасть. «Подыграй мне», – мысленно умоляет она собаку. Другой рукой она незаметно выуживает из кармана пальто бумажную салфетку, затем встает и взмахивает ею, будто плохой фокусник.
– Извините, пожалуйста, я увидела, как он салфетку жует…
Деций чихает и с глубоким презрением на морде трусит прочь.
– Боялась, что она у него в горле застрянет, – неубедительно говорит Дженис.
Позже, стоя у дороги, Дженис вызывает такси. Ей наплевать, во сколько обойдется такая роскошь: главное – поскорее добраться до дома. Вот бы Майк ушел на одну из своих «мотивационных» встреч! Дженис сейчас так нужно побыть одной! Пока она ждет такси на обочине, с неба начинают падать снежинки. Дженис поднимает голову и смотрит, как мокрый снег кружит в свете фонаря, пока картинка перед глазами не расплывается. Жаль, что нельзя так же легко приглушить свои чувства. Сегодня Дженис бросало из одной крайности в другую, и теперь она совершенно вымотана. Она старается выбросить все тревожные мысли из головы, но одна из них не дает ей покоя. Дженис практически уверена, что этим вечером миссис АгаАгаАга скажет Тибсу, что миссис Пи, конечно, ничтожество, но не такое уж и бессловесное. Эта мысль беспокоит Дженис больше, чем ей хотелось бы.
Глава 17. Историю надо рассказать, иначе она умрет
– У тебя что, другого свитера нет?
Даже муж заметил, что Дженис ходит в своем любимом красном свитере уже больше недели. Примерно раз в два дня она стирает его в ванной и вешает на полотенцесушитель, чтобы высох к утру. Если свитер еще сыроват, Дженис все равно его надевает. Их полотенцесушитель всегда работал из рук вон плохо, даже после того как Дженис поменяла спускной клапан. Учитель географии на маршрут ни разу не выходил, зато «ангел ада» приветствовал ее загадочной фразой: «Брекон-Биконс[11], красавица».
С пылающими щеками Дженис села в задней части автобуса. Неужели ее мысли до такой степени очевидны? Она ведь как раз думала, не уехал ли учитель географии в отпуск. Неужели Дженис, цитируя сестру Бернадетту, «так позорится, что смотреть противно»? А может быть, учитель географии и «ангел ада» – друзья и первый попросил второго сказать ей о своем местонахождении?
Направляясь к столу с очередной стопкой книг, Дженис продолжает размышлять на эту тему. Она у миссис Би, и разбор библиотеки хозяйки идет полным ходом: половина работы уже выполнена. За предыдущие несколько визитов они с миссис Би приспособились комфортно сосуществовать на одной территории, хотя в тот первый день, увидев на пороге старуху в фиолетовом, Дженис на это даже не рассчитывала. Миссис Би попросила Дженис составить каталог книг – и ее собственных, и тех, что принадлежали мужу. Компьютера у миссис Би нет, и учиться им пользоваться она не намерена, поэтому Дженис по старинке заводит картотеку. Для этого она усаживается за большой дубовый стол в кресло работы самого Чиппендейла (насчет того, что оно не подделка, Дженис оказалась права) и по очереди изучает каждый том. Миссис Би требует от нее предельной скрупулезности: «Как же вы занесете книгу в нужную категорию, если понятия не имеете, о чем она?»
Немножко прибравшись, чтобы дом не зарастал грязью, Дженис варит и для хозяйки, и для себя кофе или горячий шоколад, смотря какое у них обеих сегодня настроение, и начинает читать. А миссис Би устраивается в своем любимом кресле со свежим номером «Таймс», время от времени громко фыркая или грязно ругаясь – в зависимости от содержания статьи. Дженис нравится не только знакомиться с текстом и разглядывать иллюстрации в книгах, ей приятно просто держать их в руках. Каждая отличается от других: ДНК книги заложено в ее весе, материале переплета и запахе бумаги, в цвете и текстуре форзацев. Корешок бывает или плоским, или округлым, будто морская раковина. Тиснение и буквы на переплете на ощупь ощущаются по-разному, и открываются книги тоже каждая на свой манер, готовые поведать свой секрет: рассказать любимую многими историю, показать картины известного художника, поделиться кулинарными рецептами. С кресла Дженис виден прямоугольник травы за окном. Туда-сюда снуют студенты, а вот Стэн совершает обход. Он помахал ей рукой, а когда Дженис машет в ответ, то вдруг осознает, что эти часы – самые счастливые в ее графике. Представив, что подумал бы Деций («Так вот как ты меня ценишь? Ну спасибочки!»), Дженис поспешно поправляет себя: одни из самых счастливых.
Сегодня лучи солнца льются через решетчатое окно и расчерчивают узорами ее свитер, а шерсть сохнет и становится теплой. Дженис только что нашла историю, которой хочет поделиться с миссис Би. Это тоже стало частью их обычного распорядка: Дженис читает понравившиеся отрывки вслух, но выбирает только сюжеты, основанные на реальных событиях. Дженис считает, что ей как собирательнице историй следует обращать внимание именно на них.
– Думаю, эта история придется вам по душе, миссис Би. Главное действующее лицо похоже на вас.
– Вы о чем? – рявкает старуха.
Все-таки кое-что в их отношениях никогда не меняется.
– Я вычитала ее в хрониках графства Пертшир. Ваш муж, наверное, шотландец? У вас очень много книг о Шотландии…
– Шотландского в нем не больше, чем в вас. Он родился недалеко от Лондона, – ворчливо отвечает миссис Би, но затем нехотя добавляет: – Но у его семьи был охотничий домик в Хайленде.
– Ах вот оно что.
– Ну хватит ходить вокруг да около. Мне некогда тратить время понапрасну. Я, к вашему сведению, не молодею.
Дженис с улыбкой начинает: