— Может, проверим!? — проревел Граков, как буйнопомешанный медведь.

— Зачем?

— И в самом деле, зачем!

— Но я…

— Молчать! Надоели вы мне все до зеленых чертей!

— Это возмутительно! — провизжал чиновник, пытаясь съежиться в кресле.

— Значит, так принимают у вас инопланетного представителя?! — бушевал он.

— К-как… так?

— Швыряют по кабинетам, будто паршивого котенка! — Пилот вдруг подумал, что шарряне понятия не имеют о том, кто такие кошки. Но ничего, «орден» найдет местную замену.

— Швыряют? По каби…

— Вы что, на междупланетный конфликт нарываетесь? Галактических неприятностей захотели? — Граков помнил по земным впечатлениям, что чиновники больше всего боятся громких конфликтов. Чем громче может случиться конфликт, тем быстрее стараются погасить его. Это один из их неписанных принципов — что бы где бы ни случилось, все должно быть тихо и незаметно. Возможность заиметь собственные проблемы всегда делает их внимательнее к чужим проблемам.

Проходя последние несколько кабинетов, Граков подсохнательно воспринимал происходящее с ним и вокруг него как бездарное театральное представление, глупый и дешевый фарс, неведомо кем придуманный и неизвестно зачем поставленный. Ну, не может такого быть в нормальной человеческой жизни. И нормальной человеческой жизни не может быть в таком вот отстойнике.

Сам он попал в это действо случайно, получил за два дня полную дозу канцелярской отравы, а потому разрешил себе не церемониться с чужой постановкой.

Он бушевал, театрально сверкая глазами и с удовольствием честя шаррянскую Канцелярию, но все же чувствовал, что этого мало. Чего-то недостает. На Земле в таких случаях прибавляли еще что-то. И это что-то изредка действовало.

И вдруг он вспомнил магическое заклинание землян. Замер на миг, вздохнул поглубже и гаркнул во всю мощь глотки:

— Я буду жаловаться! — «Куда? — лихорадочно вопросил он себя. — Есть у них какая-то вышестоящая инстанция. Упоминала администратор в космопорту. Ах, да!» — Буду жаловаться в Министерство! С вас всех тут головы поснимают! Вас всех тут проверками замордуют! — И тут он смолк и пораженно подумал: «Вот так да! Я только что опустился до их уровня… А впрочем, тут с ними запросто одичаешь и оканцеляришься».

И вдруг он увидел, как чиновник резко изменился в лице.

— Успокойтесь, что вы, зачем так горячиться? — с неожиданной мягкостью проговорил он. — Что собственно стряслось? — Он даже подкатился в кресле обратно, с трусливой вежливостью привстал за столом и добавил: — Неразрешимых вопросов нет.

Такой поворот, помня историю Земли, Граков мог объяснить единственным образом: у этого чинодрала, вероятно, был — как говорили на Земле — «густо загажен хвост».

И Граков начал, наверное, в тысячный раз за последние два дня объяснять, что ему требуется от Канцелярии. Чиновник слушал, не перебивая.