И еще он сказал:
Она должна помнить, что останется жива. Франка ухватилась за эту мысль, явственно представила себе голос Алана, который говорил ей:
Волна продолжала нарастать. Франке было по-прежнему трудно дышать, но слова Алана были ее якорем спасения. Она перестала сопротивляться панике, поддалась ее напору. Черная стена была уже перед самыми глазами. Она так близка… вот она приблизилась еще на миллиметр, вот она уже рядом, сейчас она задушит ее, придавит, убьет, раздавит…
Но именно в этот момент волна достигла своей высшей точки. Франка еще раз попыталась схватить ртом воздух, ее еще раз облила волна холодного пота, но паника вдруг начала опадать, съеживаться, слабеть и уменьшаться. Она превратилась в плоскую пену, лениво накатывающуюся на плоский берег.
Она снова задышала, утих звон в ушах. В глазах перестали мелькать радужные круги, все предметы снова проступили из темноты и обрели ясные очертания. Она увидела деревья, цветы, асфальтированную дорогу, ведущую в деревню, почувствовала запах машинного масла и бензина, запах сидений и резиновых протекторов. К этим запахам примешивался сладковатый запах начавшего высыхать пота. Франка услышала щебетание птиц, где-то в небе проревел самолет. Она была в сознании и жива. Жива — в полном смысле этого слова. Она выстояла. Одна, без таблеток, без людей, которые могли бы ей помочь, как Алан на Отвиль-Роуд в Сент-Питер-Порте. Паника перекатилась через нее, и теперь Франка могла поднять голову и сказать себе, что никакой трагедии не произошло. Было, конечно, неприятно, мерзко и страшно, но в конце концов и длилось это не так долго.
«Если даже приступ повторится, то теперь я его переживу», — подумала она.
Но у нее не было времени сидеть и праздновать победу. Это можно будет сделать и позже. Она нужна Алану. Она наклонилась и пошарила рукой между педалями в поисках мобильного телефона. Надо немедленно направить полицию к Жемчужной бухте и в «Вид на море» в Сент-Питер-Порте.
9
Беатрис не спеша вернулась к столу на залитой солнцем веранде. Мысли путались в голове. То, что срывающимся голосом рассказала ей по телефону Франка, казалось таким до невозможности странным, что Беатрис не могла в это поверить. Жюльен — участник банды, ворующей яхты и продающей их во Францию? Кажется, она еще сказала, что все это имеет какое-то отношение к смерти Хелин. Франка, видимо, окончательно свихнулась.
«Что же мне теперь делать?» — подумала Беатрис.
Она принялась вспоминать, что она знала о Франке.
Она принимала какие-то таблетки, потому что у нее были непонятные приступы страха. Она вечно сомневается в себе, страдает комплексом неполноценности и находится в плену своих невротических представлений. Правда, за последние недели самочувствие ее как будто немного стабилизировалось, но, естественно, нельзя исключить, что сегодня у нее случился рецидив. По телефону она, конечно, говорила вполне разумно, но, наверное, постороннему человеку трудно судить о ее истинном состоянии.
Жюльен встал, когда Беатрис подошла к столу, и положил коробку с сигарами в карман.
— Вот и ты, — сказал он. — Как ни жаль, но мне действительно пора идти. Все в порядке? Ты немного побледнела. Кто это хотел с тобой поговорить?
Беатрис ответила вопросом на вопрос.
— С кем ты должен встретиться?
— Ты не знаешь этих людей, — уклончиво ответил Жюльен. — Это мои друзья… Знаешь, я уже немного опаздываю, — он жестом указал на две фунтовые банкноты, которые он положил на стол и придавил пепельницей. — Ты мой гость.