Даже имя совпадает. А ведь мои родители давным–давно умерли на Земле. Мне не было и двадцати, когда их сбил разогнавшийся почти до скорости звука мажор. Машина в хлам, родителей не собрали и в половину, зато мажор вполне себе выжил и почти не пострадал.

Еще раз прокляв игру, воспользовавшуюся моими воспоминаниями для создания «атмосферности», я прислушалась к всхлипываниями своей «матери».

— Они убили Меррира. Убили! — повторяла она.

Меррира, значит. Отца. Сломали шею. Возможно, под одеждой и другие повреждения, но пока не видно. Кто бы они не были, им за это придется ответить. Подобным образом марать память о моих родителях я никому не позволю. Ни НПС, ни игрокам, ни… Малькольм, если это твои проделки, то будь ты проклят. Сделать тебе что–то я, конечно, не смогу. Но очень надеюсь, что тебе воздастся.

— Кто? Кто убил его? — спросила я мать.

— Ходунки проклятые, чтоб им черви потроха сожрали. Меньшого заметелили стражники, да не вернули. Старшой на свиданку прибегал к… — Мать качнула головой в сторону камеры Вампы, — прежде чем…

Она закашлялась и на ее губах выступила красноватая пена.

— Тебя тоже били?! — прошипела я.

— Нет, нет… это легочный жор… недолго мне осталось. Но ты должна пообещать! — она вцепилась в меня с такой силой, что на моих руках остались синяки.

— Они ответят за это, мама. Даю слово.

Вы получили задание «Найти и покарать убийц отца». Ограничения по времени нет. Награда — имущество убийц.

Журнал что ли какой завести, записывать туда все задания и принятые обязательства? А то забуду и случайно окажусь в состоянии «кровной вражды» со всем городом.

Со стороны коридора донеслись шаги стражника.

— Вот возьми. Это все, что у нас осталось, — мать взяла меня за руку, и тут же цифры счета перемигнулись, из отрицательных перейдя в положительный баланс. Прибавилось около полутора тысяч марок. С учетом и так висевшего на мне долга, у меня теперь в кошельке чуть больше семи сотен.

— А как же ты?

— Ничего, доченька, ничего. Тебе сейчас нужнее.

— Свидание окончено! — голос стражника прервал мои возражения матери. — Юдифь Аджаи на выход!

Пришлось выйти. Около камеры стояли два стражника, и один из них держал в руках что–то странное. Две палки, с куском ткани посередине. Хотя нет, не странное — это оказались носилки, на которые стражники без всяких церемоний перетащили тело моего отца, и понесли наверх. Я пошла за ними.

— У него был герб! Герб! — услышала я за спиной лающий голос матери, прежде чем двери этажа закрылись.