— Мадам спрашивает месье доктора. Немедленно.

— В чём дело, Жак?

— Горе, месье, очень большое горе.

— Флоран болен?

— Он умер.

— Умер? Отчего? И когда?

— Не прошло и получаса. Месье пустил пулю из пистолета в голову. Он спит на диване в кабинете. Когда мы нашли его, он был наполовину мёртв, потому что его рука дрожала…

Он подал мне шляпу. Я запрыгнул в автомобиль, следуя за Жаком, который заговорил молитвенным тоном:

— Мадам велела немедленно послать за г-ном доктором. Кажется, там есть что-то для вас, месье. Но я думаю, что не медицинское это дело. Знаете, бедный месье сильно страдает. Кто бы мог подумать?

Я льщу его лицемерному бреду, ведь Флоран был, вообще-то, господином нервным, высокомерным и невыносимым. Дверь в переднюю была приоткрыта. Женщина из комнаты, разрывавшаяся от эмоций, провела меня в рабочий кабинет, где натянутая завеса слишком цинично заслоняла собою солнце; и я взглянул на тень, фигура которой соответствовала фигуре моего друга. Проскользнувший в окно луч плавно упал на закрывавшую искажённое от смерти лицо белизну платка.

Действительно, умер, точно умер.

Мой осмотр был недолгим. У меня не хватило мужества дольше смотреть на это раненное лицо и на этот скрученный последними судорогами рот. Я закрыл черты, которые уже перестали быть чертами моего друга.

Жена Флорана завалилась в углу без слёз. Неподвижность её взгляда тронула меня больше, чем слезливый бред. Мне показалось, что говорить что-либо бесполезно. Я сел рядом с ней.

— Я нужен вам? — обратился я к ней через некоторое время.

— Я благодарна вам. Может быть, для формальностей, для полиции?

И, после некоторого молчания:

— Это вас не удивляет, вас, доктор?

Я сделал волнистый жест.

— Хотелось бы, чтобы вы объяснили его действие, — продолжала она. — Несомненно, он уже говорил вам о своих предчувствиях. На столе два письма, письмо и конверт, оба адресованы вам. Вот. Всё это ваше, и секрет тоже, если вы пожелаете его сохранить.

Весь день я оплачивал похоронные формальности и административный перенос мёртвого, бессмертный дух которого будет навсегда освобождён от обязанности оформлять документы. Я прокладываю законный путь другу, хорошо организованным обманом избежавшему мира. Я покинул этот дом, в котором меня никто не задерживал.