— Не уйду, пока вы меня не выслушаете! Отхлестайте меня, если хотите, но выслушайте!

— Выслушаю, когда сочту нужным, но не раньше. Продолжай, Старина Уилсон!

Но Олли заколебался. Удара так и не последовало. Гигант таращился на Лукрецию Борджиа. Драмжер с трудом приподнял голову и увидел Хаммонда и Лукрецию Борджиа: одной рукой она вцепилась в волосы Бенони, другой — в платье Блоссом.

— Сюда, мерзкий обманщик! — Она отвесила Бенони такой богатырский пинок, что он рухнул лицом в пыль у ног Хаммонда. — Встань и расскажи хозяину, какой ты низкий подлец! Расскажи, как ты оболгал Драмжера. Выкладывай, не то я задам тебе такую взбучку, какой ты в жизни не получал! — Свободной рукой она отвесила рыдающей Блоссом звонкую пощечину, от которой та взвыла во весь голос. — Прекрати нытье, иначе я примусь и за тебя!

— Что это значит, Лукреция Борджиа? — выдавил Хаммонд, переводя взгляд с нее на скорчившегося у его ног Бенони.

— Сейчас он все расскажет, — ответила Лукреция Борджиа, замахиваясь здоровенным кулаком на Бенони и подтаскивая поближе упирающуюся Блоссом. — Все расскажет, вошь вонючая! Велите ему встать и сказать правду.

— Бенони! — повелительно произнес Хаммонд.

Бенони с трудом поднялся, косясь то на угрожающий кулак Лукреции Борджиа, то на насупленного хозяина.

— Врет она, масса Хаммонд. И Блоссом врет, и Драмжер. Ничего я с Блоссом не делал, масса Хаммонд, сэр!

— Вот попробуешь этого, — прошипела Лукреция Борджиа, демонстрируя кулак, — так своих не узнаешь!

— Это Блоссом меня принудила, масса Хаммонд, сэр! Это все она! Я не хотел, а она меня заставила. Это она виновата!

— К чему она тебя принудила?

— Спать с ней.

Драмжер облегченно перевел дыхание. Его тело пылало и корчилось от боли, однако теперь он не сомневался, что избиению пришел конец. Он отмщен! Он успел даже подумать, что заплатил за сообщничество Лукреции Борджиа вполне умеренную цену.

Бенони пододвинулся к Хаммонду, уверенный, что тот по привычке отведет от него беду.

— Блоссом плохая! Она обещала, что будет меня ублажать и никому не скажет.

— Врет он, масса Хаммонд, сэр! — Блоссом попробовала вырваться, но Лукреция Борджиа вцепилась в ее подол еще крепче. — Вот что он мне подарил! — Она вытащила из-под платья золотой медальон на цепочке. — Он сказал, что это — подарок миссис Августы, но он отдает его мне, чтобы я ему уступила, а в случае чего валила все на Драмжера.

Лукреция Борджиа, повинуясь кивку Хаммонда, сорвала медальон с шеи девушки и отдала хозяину. Тот мельком посмотрел на вещицу и сунул ее себе в карман.

— Эй, Тамерлан, Такуба! Отведите Бенони в чулан и заприте его там. Мы продадим его с аукциона в Новом Орлеане. Кнута он не попробует, иначе мы испортим его нежную кожу и не получим за него хорошую цену. А продать его придется: я не могу оставлять у себя лжецов. Блоссом тоже будет продана: она беременна, так что и от нее пора избавиться.

Бенони рухнул в пыль, подполз к Хаммонду, обхватил его колени.