Но этому сюжету романтических комедий было не суждено сбыться – о дяде Денисе по приезде с Крыма он больше ничего и не слышал – разве что только потом он узнал, что дядя Денис, оказывается, был студентом в университете, где преподавала тетя Катя. Кто кого еще и бросил – тоже непонятно. Но такие, как дядя Денис, не пропадут. Он смог бы объясниться и покорить сердца даже воинственных амазонок-феминисток на острове в Тихом океане. Он бы научил их предводительницу кататься на доске для серфа, а в ответ та порастеряла бы изрядную долю своего мужененавистничества и приказала бы перестать сбрасывать со скал всех рождающихся мальчиков.
Пробежав квартал, Женя сбавил темп, несколько раз глубоко набрав в легкие воздух и выдохнув. Пульс выровнялся.
Купив в ближайшем киоске пакет сока, Женя вернулся в больницу.
Остаток дня он уже не мучился и не испытывал угрызений совести по поводу скончавшегося. Видимо, обеденная самотерапия дала свои плоды.
– Он был мне никто, – уже облегченно и даже с некоторым вызовом повторял себе Женя. Нельзя рисковать собой.
Правда, он не мог выбросить из головы тот свой порыв с парнишкой в парке, но Женя убедил себя в том, что сделал он это только с одной целью – окончательно убедиться в своих способностях. И на этом точка.
ГЛАВА 22
envy [envɪ] – сущ. зависть, завистливость
inaccessibility [ɪnæksesəbɪlɪtɪ] – сущ. недосягаемость, недостижимость
rage [reɪʤ] – сущ. ярость, бешенство
Чтобы выжить и обозначить свое место в детском доме, таким, как Гриша, надо обладать характером, который компенсировал бы недостатки в габаритах.
У Гриши он был. В его личном деле, должно быть, были такие характеристики, как «лидерские качества», «склонность к насилию», «отсутствие жалости».
С Гришей все время были один-два его товарища. Не особо расторопные, но крупные ребята. Гриша не стеснялся их перебивать, постоянно одергивать и поучать – те, в свою очередь, смиренно слушали и кивали. Им как будто даже нравилось это отношение подчинения – или во всяком случае, вполне устраивало. Женя никогда не видел, чтобы они огрызались или хамили Грише.
Днем они ходили по дворам, курили, забирались на гаражи и отбирали мелочь у возвращающихся со школы детей. Точнее, делали это Гриша и его мордовороты. Женя был грузом, который находился с ними лишь потому, что не был в тягость Грише. Он ощущал себя щенком, прибившимся к волчьей стае, которая позволяла ему быть свидетелем их «подвигов». Гриша был ее бессменным вожаком.
Гриша мог быть хоть сколько нескладен и худ, но то, как он разговаривал со своими жертвами, не оставляло равнодушным никого.
Это не было визгливое «а ты откуда» и «эй, иди сюда» с грудью колесом и походочкой вразвалку.
Это был высший пилотаж прессинга. С руками в карманах, Гриша смотрел в глаза оппоненту и вкрадчиво, без мата начинал говорить. Что именно он говорил – не так важно. Женя толком и не помнил, зато он помнил глаза, которые впивались в так опрометчиво решивших срезать дорогу школьников. Это был взгляд питона, приковывающий к месту кролика. Женя видел такое в зоопарке, но никогда не понимал, почему кролик просто не может взять и убежать. Он забивался в угол и превращался в безвольный комок шерсти, вместо того чтобы бегать по аквариуму, разбрасывать лапами песок и бороться за жизнь.
Ребята послушно отдавали деньги и уходили. Были и те, кто вступал в конфронтацию и начинал агрессировать – как правило, ребята постарше или типичные школьные хулиганы. Гриша никогда не отвечал на агрессию агрессией. Напротив, он улыбался уголками рта и с легким прищуром выслушивал угрозы. Но эти угрозы были трепетаниями и жужжаниями мухи, с каждым взмахом крыла все больше запутывалась в липкой паутине.
Тогда Женя узнал, что рассвирепевший человек не страшен. Во всяком случае, ты всегда знаешь, чего от него ждать – идущий на тебя с кулаками, он и сам невербально это демонстрирует. Гришина же полуулыбка при абсолютно холодных глазах была куда страшнее. Абсолютная неопределенность. Никогда не знаешь, что последует дальше – взрыв смеха или удар локтем в челюсть.
Женя даже пытался отрепетировать этот взгляд дома перед зеркалом. Получалось вымученно и неправдоподобно. Такой, как Гриша, ни за что бы не купился.