Зал Большой вазы удивляет до сих пор. Историк и писатель Павел Свиньин, основатель журнала «Отечественные записки», одним из первых увидел вазу в Петербурге, в Эрмитаже: «Она изумляет и доказывает богатство сибирской натуры и смелую предприимчивость русских мастеров». Во время блокады её обкладывали мешками с песком, чтобы уберечь от снарядов и бомб. Когда вазу открыли, чтобы подготовить к выставке, оказалось – она наполнена водой. Пришлось долго из неё вычерпывать воду, прежде чем «царица» была готова снова выйти в свет.
Могущественный шестнадцатитонный Зевс с виллы императора Домициана тоже не покинул свой зал – выстоял и пережил блокаду. Скульптура – копия «восьмого чуда света», творение великого греческого скульптора Фидия. Зевс, сидящий на троне, с головой, украшенной оливковым венком; в правой руке – статуя богини победы Ники, сделанная из золота и слоновой кости; в левой руке – великолепный скипетр, сделанный из разных металлов; обувь его и одежда – золотые, одежду украшали изображения животных и цветов, особенно выделялись лилии. Престол Зевса сделан из золота и слоновой кости, украшен драгоценными камнями.
Зевс был изображён Фидием сообразно тому представлению, какое даёт о нём эпизод из «Илиады», рассказ о том, как он выразил лёгким наклоном головы согласие на просьбу Фетиды, и от движения его кудрей затряслись высоты Олимпа. Говорят, Зевс спускался к Фидию, чтобы позировать ему, и когда скульптор закончил работу, он спросил Зевса: «Доволен ты?» Раздался гром: «Да!»
«Несчастлив тот, кому не удалось хоть раз взглянуть на Зевса Фидия», – говорили в Греции. Люди, удручённые горем, искали утешение в созерцании творения Фидия. «Если человек, испытавший в своей жизни много несчастий и забот, с душой, полной горечи, предстанет перед статуей Зевса, то он забудет обо всём тяжёлом и страшном, что несёт с собой человеческая жизнь. Ибо Зевс, – писал Дион Хризостом, – это бог мира, в высшей степени благостный, податель бытия и жизни, и всех благ, всеобщий отец, спаситель и хранитель всех людей». Царь богов, повелитель света, грозы, бог войны и победы.
В Древнем Риме люди, подкрепляя свои клятвы, обращались к Юпитеру со словами «Ей-богу», то есть всё, что сказал и сделал – правильно, честно, достойно, без обмана. «Клянусь Юпитером» – строгая клятва, её нельзя нарушать. Юпитер – наилучший, величайший, становится богом Римского государства и покровителем императоров, покровителем сильной власти. Но не легко разгадать, что замыслено Зевсом, и страшен Бог в гневе: его посланники – молния и орёл, символ смелости, гордости и высоты духа. Сохранилась молитва Сократа: «Зевс, даруй нам истинное благо независимо от того, просим мы о нём, или нет, и отврати от нас зло, даже в том случае, если мы его домогаемся».
Зевс Олимпийский простоял почти 900 лет и погиб в V веке н. э. во время пожара.
Зевс пережил Ленинградскую блокаду, и ни одна царапина не повредила его красоты – он был плотно укутан от непогод.
Возле нежнейшей скульптуры Антонио Кановы «Амур и Психея» люди задерживались подольше: любовь, верность, бессмертие… Эта скульптура особенно привлекала посетителей. Волшебная сказка о странностях любви: любопытство разрушает иллюзии и превращает их в обыкновенную реальность.
Психею, прекрасную и возвышенную девушку, полюбил нежный и страстный бог Амур. Он подарил ей мир фантастической роскоши: сады, сверкающие драгоценности, дворец, изящные утехи любви, «мирты в пурпурных лучах, розы светлыми звёздами отразились в водах дворцов», и нет предела желаниям – исполняется любая прихоть. Но есть одна простая просьба: не пытаться увидеть того, кто влюблён так горячо. Лукавое любопытство смущает – Психея ночью, взяв свечу, взглянула на спящего жениха: Амур прекрасен. Запрет нарушен – и любимый муж, печально вздохнув, улетел. Психея безутешна, она просит помощи у Венеры, ревнивой и могущественной матери Амура. Богиня даёт наказ: спуститься в Аид и принести шкатулку с чудесными средствами для вечной красоты, но нельзя открывать волшебный ларец. И вновь любопытство смутило: Психея открыла шкатулку. Мгновенно ветер вечного сна заключил красавицу в свои объятия. Амур узнал о происшествии и поспешил на помощь к своей возлюбленной: он обнял её, поцеловал и вернул к жизни. Всё счастливо закончилось. Венера примирилась с красавицей, Зевс подарил Психее бессмертие, у влюблённых родилось милое дитя – Наслаждение.
Канова любил в трогательном мифе именно этот момент – поцелуй, оживляющий, прощающий. Если вы любите, вы способны подарить дыхание – новую жизнь.
Князь Николай Борисович Юсупов, «друг просвещения, изящного любитель», посланник государства Российского, влюбился в творение великого мастера и умолял его отдать «Амура и Психею» за любые деньги. Канова не хотел расставаться со своим творением. Юсупов не сдавался – уговаривал, обещал, соблазнял, передал приглашение Екатерины: Канову ждут в России, в Петербурге ему создадут самые благоприятные условия для жизни и работы. Скульптор с благодарностью отказывался: «Я не хочу жить в б
Юсупов приходил в мастерскую скульптора, они разговаривали о поэзии, мифах, музыке. Смущали слухи: Юсупов – русский шпион, человек «особых поручений русского двора», но… мил, изящен, умён. Слухи слухами – дружба дружбой. Канова сделал реплику со своей скульптуры, «Амур и Психея» отправилась в холодный Петербург. Юсупов не смог расстаться с любимыми образами – скрыл от Екатерины подарок Кановы, укрыл его у себя в Архангельском и никому не показывал. Он «возвращал себе силы», когда любовался этим шедевром, вновь чувствовал радость, желания, восторг. Пройдёт много лет – «Амур и Психея» переживёт дворцовые перевороты, переезды, пожары, все ужасы беспокойной русской жизни и волею судеб окажется в Эрмитаже.
Сезар Франк, органист и великий композитор XX века, говорил, что этот миф, этот изысканный мрамор возбуждает фантазии. Он сочинил симфоническую поэму «Психея» о странствиях любви в поисках души: «Душа, возлюбившая мир, становится бессмертной».
Строгий величественный бюст Марка Аврелия напоминал: не смерти должен бояться человек, он должен бояться никогда не начать жить, и ни один человек не счастлив, пока он не считает себя счастливым.
Каждый экспонат выставки 1944 года был свидетелем войны, её участником, и люди, которые пришли на выставку, чувствовали кровную связь с ними: они вместе прошли эти годы, и они понимают друг друга. О каждом экспонате можно написать истории, целые книги, но главное, что сделала выставка – напомнила о настоящей жизни без войны, помогла людям поверить, что настоящая, нормальная жизнь возвращается. «Выставка лечила людей», – благодарно говорили посетители. Выставка работала каждый день, без выходных, целый год.
Наша миссия и обязанность – не только не забывать то время, но и заставить, именно заставить, помнить о нём тех, кто живёт сегодня и будет жить завтра. Эрмитаж выстоял, но и преподнёс урок всем нам: как хранить память, как уважать прошлое. Блокада – страшное время, но блокада и грозное время, время великого противостояния добра и зла, света и тьмы. Закон прост и суров: хватит смелости, терпения, веры – добро победит, свет восторжествует.
Культура – верный помощник в любых испытаниях. Музей во время войны – всё равно музей, даже если он не принимает посетителей, и его главная во время войны цель – понять, как спасти культуру во время исторических бурь, во времена страшных угроз человечеству. Культура спасает человеческое в людях, нациях, странах.
10 октября 1945 года в 8 часов 30 минут в Ленинград прибыли из Свердловска эшелоны с экспонатами. Их разгрузили за три дня – не терпелось увидеть, прикоснуться, полюбоваться картинами, дивными вещами, чудными скульптурами, ощутить их плоть. Часть подъездов Эрмитажа была открыта. 14 октября начали развешивать картины – все были целы и вернулись на свои места.
Картина Рембрандта «Возвращение блудного сына» вернулась в свой зал первой. В этом был какой-то важный символ и смысл – Возвращение… Вернуться и попытаться справиться с мучительными воспоминаниями, попытаться начать жить заново.