– Он нас не слышит, – сказала Эсме. – Все в порядке, он не слушал.
Ливия расплакалась.
– Эсме, я…
Эсме стиснула зубы.
– Держи себя в руках. Пора уходить.
Не оглядываясь, Эсме направилась к лестнице. Все последовали за ней: Ливия – со слезами на глазах, остальные – мрачные и исполненные решимости. Клем шагал рядом с Авой.
Он подмигнул ей, ухмыляясь.
– Я никогда не думал, что в тебе это есть.
– Что? – удивилась она.
Он кивнул на фотоаппарат, висевший у нее на шее.
– Селфи? Ради потомков. Нет? Ну что ж.
Ава посмотрела на камеру. Ее отражение мерило ее ледяным безмолвным взглядом. Позади мелькнула какая-то фигура, но, возможно, просто свет прорезался сквозь облака. Ава подняла глаза и медленно покачала головой.
– Я не хотела… – Она начала говорить, но слова на вкус были как песок.
– Я не осуждаю, – заметил Клем. – Но предупредишь ли ты их, вот в чем вопрос.
Он с усмешкой пошел вперед, оставив Аву наедине с ее отражением. Все, что она сказала. Все, о чем они договорились. Это было правдой или очередной дурацкой игрой?
И Ливия. Шепчущий слышал Ливию.
Двадцать три
Море отчаянно бурлило, и бьющиеся о берег волны поднимали в воздух ледяные капли. Ава задумалась, не ее ли вина придала воде такую силу. Из-за нее Клем и Ливия должны были умереть.
«Они уберутся с острова за считанные часы», – сказала она себе. Как только они сбегут, все это перестанет иметь значение. Молчать – верное решение. Ава сунула палец в рот и, нервно прикусив заусенец, оторвала полоску кожи. «
– Держу пари, ты пытаешься убедить себя, что у тебя нет выбора, – прошептал Клем, придвигаясь ближе. Он потер запястья там, где веревка оставила красные кольца. Недавно ему развязали руки. И дали второй шанс.