С лавки соскочила вертлявая девица.

– Андриечка, меня поцелуй! Сделаю тебе подштанники, какие душа пожелает! И вышью все сверху донизу.

– Сядь, егоза!

Через минуту вернулся и положил перед хозяйкой штуку синего шелка.

– Полгода возил, на бешмет думал пустить. Возьми, будут тебе онучи.

Когда садимся на коней, замечаю в окне грустное, задумчивое лицо хозяйки. Видно, всё же по сердцу ей «татарин».

У села нас опять ждут.

– Здорово, Андрий! С праздником! Зайдите на вареники.

– Только что у Свирида целый горшок навернули.

– Так и моих десяток уместится!

– Да что я тебе, верблюд?

К воротам со двора подходит долговязый старик и, прикрывшись рукой от солнца, разглядывает нас.

– Эге! Здоров, казак! Что ж ты, чертов сын, деда забыл? В прошлое воскресенье я тебе и медку припас.

– Доброго здоровья, дед! Будем возвращаться – заеду за медком.

– Ишь какой! За медком… Я тебе хрена отсыплю, если меня не уважишь.

– Сейчас никак нельзя. Атаман ждет.

Чорнота оборачивается ко мне:

– Дед Гармаш. Пешком вперегонки с ним не ходи – обгонит. Бывалый солдат… В Крыму воевал в пятьдесят четвертом году, потом на Балканах… Если хочешь наслушаться баек про татар, запорожцев, гайдамаков, Холодный Яр, наведайся к нему при случае и поставь бутылку водки. Он тебе расскажет, как его дед служил пушкарем у Зализняка, а еще раньше на Сечи по татарам червонцами палил, когда картечь вышла.

В Мельниках на улице людно, всюду парни и девушки ходят компаниями и поют. Удивительно – народные песни тут не горланят, как обычно в селах. Чувствуется влияние опытных вокалистов.

Едва мы поравнялись с очередной «капеллой», как рослая брюнетка придержала Чорноту за полу кожуха.