— Где он?

— Допрашивает арестованного, — сказал помощник шерифа. — Я отведу вас к нему.

Холлинс и задержанный сидели по разные стороны стола, на котором находился диктофон. Еще один помощник шерифа стоял в углу, с видеокамерой в руках. Когда Мэттьюз вошел в комнату для допросов и предъявил удостоверение, и диктофон и видеокамера были выключены.

— Это он? — спросил Мэттьюз.

— Собственной персоной. Обри Шиффлет, по прозвищу «Трупосоставитель», — гордо сказал Холлинс. — Извините, что мои парни присвоили себе ваши лавры, но ведь мы работаем все вместе. Верно?

— Верно, — сказал Мэттьюз и сел рядом с Холлинсом, напротив арестованного, внимательно его рассматривая.

Бессмысленный взгляд полуприкрытых веками глаз, болезненная улыбка, застывшая на желтовато-бледном лице. Сразу видно, что это психически больной человек. С момента появления Мэттьюза он настороженно за ним следил.

— Вы шпик, да?

— Я агент ФБР, Мэттьюз.

— Это я убил этих сук. Всех до одной. А перед тем как убить, как следует отодрал.

— Ты говоришь правду?

— Чистую правду.

— Скажи мне, Обри, как ты это сделал?

— Что значит, как сделал? Раскромсал их на куски. А перед этим долго пытал. О чем ты спрашиваешь, мать твою? Ты что, не читаешь газет? Не смотришь телик?

— Должен тебе сказать, Обри, ты нам задал трудную задачу.

Рот Шиффлета растянулся в еще более широкой улыбке.

— Какую же такую задачу?

— Мы никак не могли понять, как ты умудрился похитить этих девушек из Вирджинского университета так, что никто ничего не видел? Ты что, бил их по голове дубинкой? Или рукояткой пистолета? Или душил руками?

Лицо Шиффлета стало бессмысленным.

— Я забыл.