3…
2…
1…
Голос Мика Джаггера тонет в рокоте выстрелов. Дымящиеся гильзы падают на землю, а тем временем золотые семена испещряют спину, проникая в тело до костей.
Приговор приведён в исполнение.
На языке ощущается привкус меди и кисловатого пота.
Заготовленными тряпками спаситель стирает кровь со спины спящего, аккуратно обводя отверстия. Кожа вздулась и покраснела, но он еще не закончил. Остался последний шаг — изюминка. Рука выуживает пластиковую бутылку из-под стола. Нога спасителя трясётся. Язык продолжает лизать губы, размазывая по ним кровь. Жидкость, похожая на выделения перегноя после дождя, льётся на спину, заливая вздувшиеся отверстия.
Губы растягиваются в широкой улыбке, подчёркивая ровные зубы жемчужного цвета. Он достаёт из кармана тряпку и вытирает лицо. Ткань пропитывается липким потом, слюной и слезами. Редкие капли ускользают сквозь морщинки и растворяются в мелкой щетине на щеках.
— Цвети! — кричит он.
Фартук и майка летят на пол. Мужчина выходит на центр комнаты. Его мокрое тело вспыхивает розовым светом. Пальцами он проводит по животу, чувствуя выступающий шрам, его кривые края. Сросшаяся кожа стала тонкой и гладкой. Волосы на ней не растут. Шрам от ножа, вспоровший кожу от пупка до самых ребер. Боль давно ушла, но вот воспоминания — никуда не уйдут. Воспоминания заснули, спрятавшись где-то глубоко в голове. И спали бы дальше, не увидь он женские глаза сквозь пластиковую маску. Стиснув зубы, он представляет женский взгляд, окутанный облаком крови, и еще раз проводит пальцами по шраму, но уже грубо, терзая кожу содранными мозолями, словно наждачной бумагой. Затем еще раз проводит. Ему щекотно. Медленно, лицо расплывается в широкой улыбке.
Успокоившись, он вскидывает руки и начинает кружить, перекрикивая Мика Джаггера:
— Цветите!
Спаситель обращался ко всем, кто сейчас покоился на столах, уткнувшись носом в тёплый металл.
К женщине, чья спина покрылась разлапистыми листьями кабачка.
К мужчине, чьё посиневшее лицо выглядывало из-под тени нависшего сочного помидора.
К Рыжему, чьё лицо расплылось в луже собственных слюней.
Мик Джаггер кричит:
— Сумасшедший, ты сказал, что это всё у тебя в голове!
Глава 20
Каждый новый вдох приносил в сознание аромат сирени, окружённый нотками старины, которые вы могли услышать, посещая в больнице свою бабушку. Или дедушки. Запах странный, но он убаюкивал. Успокаивал, окутывая тишиной. Дарил тепло. В этот момент ничто не может тебя побеспокоить, а тем более разбудить.