— Возьми, — женщина протянула Славе стакан, — дай ей попить, а я пока посижу. Устала стоять.
Она отошла в угол и плюхнулась в засаленное кресло.
Держа в одной руке гранёный стакан, а в другой — газовую лампу, освещающую комнату четырьмя квадратами света (по одному на каждой стене), Слава приблизился к Даше.
— Выпей.
— Мне жарко…
Она откидывает толстое одеяло. Старушка приподымается в кресле, Слава опускает взгляд, Дашины глаза округляются. Одеяло молниеносно возвращается на место, но уже поздно. Все всё увидели. Гидрокостюм отсутствовал, а некогда белый лифчик и трусы пропитались кровью и стали похожи на лоскуты медицинского бинта, снятого с рваной раны. Кстати, тут был и бинт — в несколько слоёв он опоясывал женскую талию, скрывая рваную рану.
— Мои вещи, — пробормотала Даша.
— Не переживай, — сказала женщина, — Я одолжу тебе свои.
Кресло затрещало под женщиной, когда она начала вставать.
— Не надо! — Даша хотела звучать громко и уверенно, но хрип всё испортил. Расхаживать в чужом белье она точно не собиралась. Хотя надо признать — 90 % её гардероба состояло из найденных вещей. Но это другое. И что значит — одолжу… Его потом надо будет вернуть? Апофеоз цинизма.
Каждое слово, сыпавшееся из Дашиного горла, проходило наждачной бумагой по мягким тканям.
Забрав кружку, она сделала глоток. Вначале её лицо скривилось, словно какая-то кислятина омыла язык, но уже через пару секунд жадно присосалась к кружке, осушив её до последней капли. Это был вкус инь и ян. Кислый и сладкий. Кисло-сладкий инь и ян. Если когда-нибудь Макдональдс возродиться в нашей стране — обязательно предложу им такое название для соуса.
Облизнув губы, Даша спросила:
— Что это?
— Гриб.
— В смысле?
— Чайный гриб, но не обычный. Одно из детищ моей лаборатории.
— Вы работали в лаборатории над созданием чайного гриба?
— Нет конечно. У меня на подоконнике стояла банка, ну и мы с коллегами постоянно туда что-то добавляли. Мы хотели стать как Флеминг, открывший пенициллин, но смогли лишь вырастить гриб, способный очень хорошо взбодрить.
— У вас получилось.