— О нет, разговор вовсе не обо мне. Но все-таки?

— За воровство — если оно, разумеется, будет доказано! — полагается наказание в виде отрубания кисти руки.

— Все слышали, что сказал мудрый кази? — обернулся Насреддин к дехканам. Те дружно кивнули.

— Так что же украдено и кто вор? — поторопил его Шарифбек. — Прошу тебя, не тяни. Я еще не совсем оправился от прошлого удара судьбы.

— Еще немного терпения, кази. Сначала я бы хотел уточнить еще кое-что.

— Говори же!

— А какое наказание ждет того, с кем вор был в сговоре?

— Сговорщика ждет та же участь, что и самого вора. Если же имело место принуждение, но пособник вора все же мог отказаться — в этом случае его ждет наказание палками. Если же отказ мог стоить пособнику жизни, то никакой вины за ним нет.

— А должен ли вор возместить потери пострадавшей стороны?

— Разумеется! Что за глупый вопрос? От тебя — гав! — не сдержался Шарифбек, — я этого не ожидал.

— Благодарю, о кази. Введите преступников! — крикнул ходжа, оборачиваясь через плечо.

Четверо крепких мужчин ввели в дом трясущихся от страха Хасана и мельника. Едва они переступили через порог, как ноги их подкосились, и они бухнулись на колени.

— Что, что все это значит? — растерялся кази. — Послушай, ходжа, ты опять за свое, да? Сначала мулла, потом Зариф, теперь мираб со своим работником.

— Но их вина очевидна, о кази! Это вор и его пособник. Прикажите сделать с ними то, что вы говорили ранее!

— В чем их вина? — устало выдохнул Шарифбек, чувствуя, как у него опять начинает кружиться голова.

— Эти двое нагло обворовывали людей, прибирая самое дорогое, что у них осталось.

— Деньги? — распахнул глаза Шарифбек.

— Откуда у бедных людей деньги? Они воровали хлеб, которым эти несчастные должны были кормить свои семьи! Устроив на мельнице потайной выход для муки, они прибирали к рукам по полмешка из того, что ссыпалось в жернова.

— Доказательства?

— Можете отправить свидетелей на мельницу и убедиться в этом лично.