— Вы думаете: этот оборванец лжет.

— Хм-м, — Ахматбей поскреб переносицу ногтями. — Предположим. А еще что я думаю?

— Еще вы думаете: удастся ли ему выкрутиться и сегодня? А Хасан, — услыхав свое имя, мираб вздрогнул и прекратил вертеть головой, — думает, как бы побыстрее разделаться со всем этим и вернуться в свой тихий горный домик, потому что надоели вы все ему со своими глупыми придумками — Насреддин опять всех облапошит.

— Ничего я такого не думал! — выкрикнул Хасан, но ответом ему был хохот бедняков.

— Ну, ладно, — вздохнул Ахматбей. — А скажи, ходжа, куда попаду я после смерти: в рай или в ад?

— Разумеется, в ад, — пожал плечами Насреддин, которому все эти глупые вопросы уже наскучили.

— Ай-яй, ходжа! — проглотил оскорбление Ахматбей. — Ты непочтителен.

— Вы хотели услышать правду или лесть?

— Предположим. Но я принес в праздник курбан-байрам в жертву барана. А говорят, что те, кто это сделал, в день страшного суда проедут на нем в рай через адскую пропасть, по мосту тоньше волоса. Разве это неправда?

— Возможно, — не стал с ним спорить ходжа.

— Но как же в таком случае ты утверждаешь, что я не попаду в рай? Ты противоречишь сам себе.

— Никакого противоречия нет, почтенный Ахматбей. Сколько вы принесли в жертву баранов за всю жизнь?

— Э-э… — задумчиво протянул тот. — Думаю, много. А что?

— Так вот, когда все эти бараны соберутся в стадо, и вы решите переехать на них через волосяной мост, он оборвется под их весом, и вы полетите вверх тормашками прямиком в ад.

Ахматбей от возмущения надул щеки, но тут в разговор встрял Нури:

— Ходжа, а сколько ты баранов принес в жертву?

— Если честно, ни одного.

— Выходит, ты тоже не попадешь в рай?

— Отчего же? Бедные люди пересекают мост над адской пропастью на спине тех, кто при жизни измывался над ними.

— Что ты плетешь, оборванец?! — вскипел, не вытерпев, Ахматбей.