– Разве тебе неинтересно, как закончилась эта увлекательная история? – вопрос-издёвка, не иначе.

– Нет. Останусь в счастливом неведении.

– Отец приказал это сделать мне. Своими руками.

Нет… Ну я же просила!

– Халим, пожалуйста…

– И я это сделал. Потому что должен был выполнить приказ своего эмира.

Я закрываю глаза, проглатывая тошнотворный комок, застрявший в горле.

– Прошу, хватит, – ещё немного, и меня действительно вырвет.

А шейх, схватив меня за волосы, запрокидывает голову и впивается в губы жёстким поцелуем. Слегка отстраняется, так, чтобы видеть мои глаза. А в его глазах вспыхивает ярость. Чёрная, непроглядная. Она мне в горло, в ноздри забивается и лишает дыхания.

– Я, Райхана, ненавижу своего отца за то, что он сделал меня таким. Но другим я быть не мог. Потому что я шейх Эль Хаджа. Я эмир, я господин, хозяин этого города. У меня не было другого выхода. Не было другого пути. И мне было хорошо. Мне было так хорошо, Райхана, ничего не чувствовать. Это было легко. А потом появилась строптивая русская сука, Райхана. Ты. И перевернула мой мир. А теперь ты говоришь мне, – яростно дышит мне в губы сквозь плотно стиснутые зубы, – что я сумасшедший? Что я одержим, а потому мой разум не способен трезво мыслить?! И ты, Райхана, права! Права, моя шармута! Я не могу дышать без тебя! – резко отпускает меня, зло отталкивая от себя, берёт в руку свой бокал и откидывается на спинку дивана. – Встань на колени и отсоси мне. Я хочу видеть свой член у тебя во рту. Давай, красавица. Покажи, как сильно тебе жаль меня. Настолько жаль, что ты готова даже лизать мои яйца, лишь бы мне стало легче. Давай, моя шармута, пожалей меня.

– С чего ты взял, что я тебя жалею? – произношу занемевшими губами, немного хрипловато. А у шейха тут же глаза загораются, будто ничего сексуальнее моих губ он в жизни не видел. И правда, помешан…

– Я вижу по твоим глазам. Вижу, как страшно тебе и мерзко, когда я касаюсь твоего тела. Чувствую, как презираешь меня, – он не сильно пьян. Не настолько, чтобы не осознавать, что говорит. А ещё ему абсолютно плевать на моё мнение. Он просто желает меня унизить. В очередной раз.

– Я не презираю тебя, Халим. И не жалею. Мне лишь жаль, что твой отец был таким… Жестоким человеком. Он не должен был делать с тобой то, что делал.

После его рассказа я понимаю, что рядом сидит убийца. Страшный, ужасный человек. И мне, как ни странно, его действительно жаль. Того, что с ним сделали. Разве стоят богатство и власть души? Жаль – да, но я всеми силами стараюсь не подавать виду. Мне совсем немножко продержаться.

– Откуда знать шармуте, каким должен быть шейх? – кривая, ледяная усмешка заставляет меня вздрогнуть. – На колени, Райхана. Не вынуждай меня заставлять тебя.

Горько улыбаюсь. Глупая, на что надеялась. Хотела докопаться до человека внутри этого чудовища? Забавно. Там нет уже ничего давно. Он убийца! Очнись, Ира!

Под его тяжёлым, режущим чёрной сталью взглядом я сползаю с дивана и становлюсь на колени. Ещё один вечер унижений. И пусть. Я выдержу. Только бы исчезла из подсознания эта картинка, где он режет горло несчастной девушке. А скольких ещё людей этот нелюдь порешил?

– Чего ты ждёшь? Приступай к делу, у меня нет сегодня желания уговаривать тебя.

Стиснув челюсти, тянусь к его брюкам, хватаюсь за ремень. И сама не замечаю, как начинаю плакать. Расстёгиваю ремень, брюки, и, взяв в руку большой, толстый, уже налитый похотью член, прикусываю дрожащую губу.

– Я жду! – гремит на меня шейх, и я склоняюсь над крупной багровой головкой, едва влезающей мне в рот. Плотно обхватываю член губами, скольжу ими по гладкому стволу.