– Я не могу.

– Так я и думала, – кривлю губы в подобии улыбки и ухожу к шейху.

Тот действительно восседает в своём кабинете за маленьким резным столиком из слоновой кости. Широко расставив ноги в своей излюбленной позе, смотрит прямо на меня. Долго смотрит, медленно скользя по фигуре, будто мысленно раздевая. Уголок рта дёргается в подобии улыбки, а я вдруг замечаю, что шейх не совсем трезв. Перед ним, помимо привычного чайника с ароматными травами, стоит ещё и графин с выпивкой, а в руке Халим держит бокал из какого-то, несомненно, дорогого стекла.

– Самое оскорбительное для мужчины – это когда кто-то трахает его женщину. Пусть даже лишь одним взглядом. Если бы кто-нибудь посмотрел на тебя так, как смотрю сейчас я, мне пришлось бы собственноручно вырезать сердце этому ублюдку.

Да уж, комплимент в стиле шейха эль Хамада. Решаю пропустить его мимо ушей и подхожу ближе. Халим наблюдает, как я обхожу столик и присаживаюсь рядом. Тяжёлая рука ложится на мои плечи, крепко прижимает к твёрдому телу. Его чёрная рубашка расстёгнута до середины груди, и меня тут же обдаёт запахом его тела. Таким будоражащим, таким пронизывающим и сильным. Его личным запахом с примесью одеколона, кайенского перца и муската.

– Знаешь, я так к тебе привык. Каждый день думаю лишь о том, что хочу тебя увидеть. Скажи мне, красавица, может, это любовь?

– Я так не думаю, – улыбаюсь снисходительно, хотя, если честно, его признание немного льстит.

– Почему же? – он чувственно, как-то непривычно мягко целует меня в висок, оглаживает щеку. А меня потряхивать начинает. Никогда не смогу чувствовать себя рядом с ним спокойно. Хотя вчера в хаммаме вроде как получилось. Но то была разовая акция, увы.

– Потому что тех, кого любят, не удерживают силой, Халим, – подняв лицо, смотрю в его глаза, тону в этой мрачной, чёрной пропасти.

Эль Хамад запрокидывает голову, смеётся.

– Глупые выдумки и идиотские сантименты. Ложь, которой успокаивают себя слабые люди, не способные получить то, чего хотят. Когда любишь – ни за что не отпустишь. Потому что любовь – это страшнее ненависти. Это помутнение рассудка и одержимость.

– А я думала, ты не веришь в любовь, – усмехаюсь скептически.

– С чего ты это взяла?

– Не знаю… Просто такие, как ты…

– Какие? – горячие губы снова порхают по виску и вниз к щеке.

– Сильные, властные… Могущественные. Такие люди, в принципе, не могут любить.

Халим откидывается на спинку дивана, смотрит в потолок, о чём-то размышляя.

– К сожалению, могут. Только их любовь немного другая. Когда мужчина любит – он способен на всё. И это не только романтика и подарки. Иногда это жестокость.

– Нельзя быть жестоким с тем, кого любишь. И одержимость не равно любовь, – парирую я.

– И что же, по-твоему, есть одержимость? – спрашивает с улыбкой, – притягивая меня к себе ещё ближе. Так, что между нами не остаётся ни сантиметра свободного пространства. Он любит так – ломать мою волю своей силой и близостью.