Я подал документы для поступления в ХГМИ, ныне — Дальневосточный государственный медицинский университет. Конкурс был не менее пяти абитуриентов на место. Все лето я готовился к экзаменам и, сдав химию на «отлично», был зачислен 7 августа 1965 года на лечебный факультет. Наташа Табакова и Алла Конарева тоже поступили на первый курс.

Я ощущал какой-то «голод»: хотелось учиться, научиться и открыть что-нибудь новое и удивительное. До сих пор помню то замечательное ощущение молодости, силы и желаний, что наполняли тело и душу неуемной энергией.

Впрочем, реальная жизнь быстро понизила уровень приподнятого настроения до «ватерлинии».

Первым делом институт послал нас, первокурсников, поработать в колхозе на уборке картофеля. После революции 1917 года страна не могла себя прокормить без участия… будущих врачей, инженеров, учителей, солдат и других групп населения в заготовке продовольствия. Работа в колхозе была нетрудной. Жили в бараках, было весело, все быстро перезнакомились. Месяц спустя, обеспечив страну пропитанием, мы, робея кто больше, а кто меньше, вошли в храм медицинской науки, чтобы через шесть лет принести присягу врача! Правда, о финише тогда никто еще не мечтал. Дорога к нему казалась долгой и трудной. Расписание первого семестра заполнило наши дни с 9 до 18 часов лекциями и семинарами, практическими и лабораторными занятиями. Приходилось зубрить анатомию: кости, мышцы, сосуды и все такое.

Многие его студенты могли бы дополнить это издание своими впечатлениями об учителе «от Б-га». Например, когда я поставил несколько фотографий профессора А. В. Маслова в «Одноклассниках», то получил очень много восторженных и интересных откликов о нем! А фотографий у меня — целый альбом, его альбом!

Талант и интеллигентность любимца студентов проявлялись во всем: он музицировал, великолепно исполнял романсы, писал картины, принимал участие в работе драматического кружка, был активным участником студенческих вечеров. У А. В. был ярко выраженный талант лектора, ни одна прочитанная им лекция не заканчивалась без бурных аплодисментов. Это был не только ученый, но и замечательный человек, которого отличали безукоризненная порядочность и большая внутренняя культура. И откуда я все это знаю? Я был его воспитанником, искренне любил и гордился отеческим отношением А. В. ко мне. Это проявлялось в наших многочисленных беседах, консультациях, в работе над докладами, а дверь его удивительного кабинета-музея с коллекцией порядка 10 тысяч бабочек всегда была для меня открыта. А. В. дал мне ключ и разрешил работать в его кабинете в любое время, так как там находился самый сильный в то время микроскоп, нужный мне для исследования телец Барра (см. ниже). Так продолжалось почти шесть лет.

В марте 1971 года А. В. был госпитализирован в 301-й госпиталь. Я навещал его, последний раз — за день до его кончины. В последний визит он подарил мне фотоальбом биологического кружка со дня его организации. Это было так трогательно, что я, выйдя из палаты, не смог сдержать слез. Альбом хранится в моем архиве. В нем я нашел заметку Александра Васильевича обо мне, опубликованную в институтской газете. Он стал моим первым учителем в науке, хотя моей фамилии и нет в списке его диссертантов. По его примеру дверь моего рабочего кабинета всегда открыта для сотрудников отделения, пациентов и студентов.