Школа — это не только учеба и оценки, это еще и каникулы, пионерские лагеря, костры и походы. В лагере, когда мне было 10 лет, я научился плавать без учителя. Однажды мы раскачивали лодку, и она перевернулась. Речка была глубокой, но не очень широкой. Барахтаясь в воде, все дети добрались до берега. Назавтра мы стали пытаться переплыть речку. Было страшновато, но заразительно. Я ее с трудом одолел только со второй попытки. Страх сковывал руки и ноги, но если не сдаваться, то страх преодолим. Таким способом я разбирался и с другими своими страхами — например, со страхом перед выступлением в большой или незнакомой аудитории.
Когда я окончил семь классов, страна решила перейти с 10-летнего на 11-летнее обучение. Более того, после окончания 11-го класса выпускники обязывались государством отработать два года в колхозах и совхозах. Такая трудовая повинность («барщина») меня не привлекала. Желая стать врачом, я согласился с идеей родителей сначала окончить медицинский техникум (колледж) в Биробиджане, который уже закончила моя старшая сестра Соня. Иными словами, вместо четырех лет в школе (8–11-е классы) я решил получить среднее образование и специальность фельдшера. Предполагалось, что я буду жить у маминых родителей: бабушки Ривки и дедушки Аарона Брен. Это давало мне больше свободы от опеки родителей — мечта любого подростка. Дополнительным аргументом родителей было желание «разъединить» меня с младшим братом Славой (12 лет), который ни в чем не хотел мне уступать. На том и порешили. В конце лета 1961 года я поехал в Биробиджан сдавать вступительные экзамены. Ехать надо было на поезде примерно полтора часа. Я впервые участвовал в конкурсе и очень волновался. Экзамены сдал на «4» и «5», и меня зачислили на фельдшерское отделение. Впереди была новая и почти самостоятельная жизнь.
За кулисами
Выбор профессии — ключевой момент в нашей жизни. Кому-то он дается с первой попытки, а многим приходится пройти извилистый путь и по разным причинам даже не дойти до желаемой цели. Мне повезло, с медициной я познакомился рано, старшая сестра была примером, а желание кого-либо спасать стало привлекательной идеей. Так что выбирать долго не пришлось. На врачей в те годы все смотрели с пиететом и глубоким уважением, как бы «снизу вверх». Мне хотелось стать таким уважаемым врачом. Однако за последние 40 лет медицина стала более «технологичной», то есть врач больше внимания уделяет анализам и приборам, чем самим пациентам. Понятно, что эффективность распознавания и лечения болезни требует подчас многочисленных обследований, сложных приборов и узких специалистов, глубоко разбирающихся в новых технологиях. Верно и то, что эффективность диагностики и лечения многократно выросли за эти годы. Однако пациенты по-прежнему ожидают теплого и личного отношения к себе со стороны лечащего врача, у которого просто не остается либо времени, либо желания дать ему это.
Мои сыновья не выбрали медицину, Эдик стал математиком-программистом и бизнесменом, а Израиль — электронщиком, но оба они стали хорошими людьми, мужьями и отцами.
4. Колледж
Лента новостей: 1961–1965 годы
У бабушки с дедушкой
Поступив в Биробиджанский медицинский техникум (ныне — колледж), я переехал жить к маминым родителям. Мне было 14 лет. Настроение было приподнятым, ощущения — удивительными, неизвестность — радостной, эндорфины «бурлили» в моей крови[26]. «
Всем хорошо известны анекдоты о заботливости еврейской мамы, но это цветочки по сравнению с еврейской бабушкой, главный смысл жизни которой — это накормить внуков. Например: «Если ты не будешь кушать, я убью себя!»
Мои бабушка Ривка и дедушка Аарон выглядели старенькими, хотя им было шестьдесят с небольшим. Жили они самостоятельно в домике в центре Биробиджана. К нему примыкал небольшой участок земли с грядками овощей и кустами смородины и малины. До пенсии дедушка работал мастером на мебельной фабрике, а бабушка была домохозяйкой (но какой!). Кроме двух дочерей (моей мамы и тети Фиры) и дяди Миши Брен, остальные их дети жили в Биробиджане. Они навещали бабушку и дедушку почти еженедельно. Было весело и шумно! Жил я как «у Б-га за пазухой». Этот год невозможно забыть. Они обо мне заботились, как могут заботиться, баловать и любить только бабушки и дедушки. Типичная зарисовка: я сижу на кухне, учу анатомию человека, засунув ноги в духовку кирпичной печки. Бабушка что-то варит и суетится вокруг меня. Она заглядывает подслеповатыми глазами в мой учебник анатомии, ставит табуретку возле меня и, используя ее в качестве столика, кладет на нее струдель, домашнее варенье, семечки и вкусный чай. Когда же я делаю перерыв и перехожу в гостиную комнату, бабуля покрикивает на деда Аарона: «Арчик, Арчик, играй с ним в домино. Ты что, не видишь, что ему скучно и он устал читать свои книжки?» Это надо было видеть и слышать!
Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Перейдя на второй курс, я получил место в общежитии. И вот тогда-то началась моя самостоятельная жизнь. Года через три бабушка и дедушка уже не могли жить самостоятельно, бабушку взяла к себе тетя Фира, а дедушка стал жить у моих родителей.