— Я тоже на это надеюсь, — сказал Грифф. — Тогда я стану богаче на полмиллиона долларов.
Все еще чувствуя беспокойство, он встал и подошел к одному из книжных шкафов. Названия книг, те, что были на английском, ни о чем ему не говорили. Похоже, философия или что-то такое же скучное. Ни Элмора Леонарда[3], ни Карла Хайасена[4].
— Вас что-то беспокоит, Грифф?
— Почему именно я? — он повернулся к супружеской паре.
— Я уже объяснил, — ответил Спикмен.
— Вокруг полно светловолосых и голубоглазых парней.
— Но ни у кого нет таких генов. У вас есть все, что мы могли бы желать для своего ребенка. Сила, удивительная выносливость, скорость, ловкость и даже превосходное зрение и сверхъестественная координация. Статьи о вас публиковались не только в спортивных, но и в медицинских журналах — о том, что вы совершенный образец мужского тела.
Грифф вспомнил статьи, написанные тренерами и специалистами по спортивной медицине, один из которых даже назвал его «биологическим шедевром». Ему досталось за это в раздевалке, когда товарищи по команде подтрунивали над его так называемым совершенством, выдумывая самые жестокие способы его проверки. Другое дело, в постели с девчонками. Они действительно кайфовали от его «шедевра».
Но он также вспомнил язвительные редакционные статьи после того, как он совершил «грехопадение». Его проклинали не только за совершенное преступление, но и за то, что он не смог правильно распорядиться тем, что ему было дано Богом.
Люди, которые им восхищались, вряд ли бы продолжали считать его совершенством, если бы узнали, кто его зачал. Если бы мистер и миссис Спикмен видели его родителей, у них тоже возникли бы сомнения. Захотели бы они, чтобы в жилах их ребенка текла кровь его отца и матери?
— Вы ничего не знаете о моем происхождении. Может, мне просто повезло получить несколько генов, которые случайно сложились в нужном порядке. Может, другая их комбинация обеспечит ребенку дурные наклонности.
— Такая вероятность существует всегда, независимо от того, кто будет донором спермы, даже я сам, — сказал Спикмен. — Почему вы пытаетесь отговорить нас, Грифф?
— Я не пытаюсь.
Хотя до определенной степени Спикмен был прав. Грифф пять лет провел в тюрьме, размышляя о неверном выборе, который он сделал. Если он чему и научился за это время, так это не бросаться в воду, пока точно не узнает глубину.
— Я просто не хочу увязнуть во всем этом, чтобы вы не обвинили меня, если что-то пойдет не так.
— А что может пойти не так? — спросила Лаура.
— Вы, наверное, не очень опытны в таких делах, да? — Он усмехнулся. — Поверьте мне, может случиться все, что угодно. А что, если я подделаю медицинское заключение?
— Вы хотите сказать, что у вас может оказаться низкий уровень сперматозоидов? — спросил Спикмен.
Грифф кивнул.