— Да, кое-что есть. Ремонтируют их сейчас.

Вечером на построении старшина сказал:

— Всем очистить обувь от грязи и пыли, смазать и сдать в каптерку. Одновременно помощникам командиров взводов получить для бойцов новые портянки.

— А что — хромовые сапоги выдадут, товарищ старшина? — с ухмылкой спросил младший сержант Прянишников.

В строю оживление.

— Отставить смех, — повысил голос Ордынцев. — Дадут… штиблеты в сорок клеток. Вам ясно, Прянишников?

— Так точно, товарищ старшина.

Рукосуевская обувная «фабрика» сработала четко. И к утру следующего дня сто пар лаптей разного размера были готовы. Ордынцев раздал их по взводам. Вдоволь посмеялись в батарее, когда примеряли лыковую обувь.

— Вот, братцы, — говорил батарейный затейник Ряпушкин. — Захочешь щелкнуть каблуками — не получится.

— А ты подковки прибей, — посоветовал кто-то.

— Верно! А еще лучше — шпоры.

Ордынцев тоже обулся в лапти. После сапог они показались ему необычайно легкими. Прошелся по дорожке, притопнул — удобно. Взял косу, которую собственноручно отбил вечером на металлической бабке, провел шершавой ладонью по ручке. «Сгодится, — решил он. — Давненько не держал в руках это оружие».

— Вы старшина Ордынцев?

Егор поднял голову: перед ним стояла молодая женщина в поношенном ситцевом платье и в косынке, на ногах чирики из сыромятной кожи. Серые глаза смотрели строго, требовательно.

— Я, — ответил Ордынцев, оправляя гимнастерку. — А в чем дело?

— Нас тут четверых направили к вам — покосы показать, ну и поработать немного.

— Что ж, это хорошо. Садитесь в головную машину, покажете водителю, куда ехать. Женщина продолжала стоять.

— Что еще? — спросил Егор.

— Скажите своим хлопцам, чтобы без баловства. А то пожалуемся вашему старшему.

Ордынцев усмехнулся.