Во-первых, это сцена, где Елене во сне является Николка: «в руках у него была гитара, но вся шея в крови, а на лбу желтый венчик с иконками. Елена мгновенно подумала, что он умрёт, и горько зарыдала и проснулась с криком в ночи».

Во-вторых, это сцена, где Алексею снится сон, в котором фигурирует «неизвестный юнкерок в пешем строю, – тут вахмистр покосился на Турбина и потупился на мгновение, как будто хотел что-то скрыть от доктора, но не печальное, а, наоборот, радостный, славный секрет». Тут явный намёк на судьбу Николки, а «радостная» она с точки зрения Жилина, который вещает, напомним, из рая.

Всё это тем более загадочно, что прототипом Николки Турбина общепризнанно является Николай Афанасьевич Булгаков, который Гражданскую войну благополучно пережил и умер своей смертью в Париже (точнее, в его городе-спутнике Кламаре) в 1966 году в возрасте 68 лет.

Что же Михаил Афанасьевич так не по-христиански обошёлся со своим братом?

Окончательного ответа на этот вопрос у нас нет, но стоит, пожалуй, описать биографию Николая Булгакова в сравнении с биографией Николки.

Николай Афанасьевич родился в 1898 году. Он примерно на два-три года старше Николки (тому на момент описываемых в романе событий семнадцать с половиной лет).

Николай учился в Первой гимназии, а в июле 1917 года стал юнкером Киевского инженерного училища, которое по традиции называли Алексеевским (позже в этом здании находилось Суворовское училище, сейчас – Киевский военный лицей). Инженерные училища имели то преимущество, что оканчивавшие его юнкера получали не только военную, но и гражданскую специальность. Именно от формы этого училища на страницах «Белой гвардии» появились алые околыши фуражек и погоны.

В октябре 1917 года Николай Булгаков участвовал в боях между большевиками и штабом Киевского военного округа, в которых удивительным образом победила Центральная Рада. В романе этот момент биографии упомянут – Николка вспоминает, как «испугался генерал Богородицкий (В реальности это был генерал Эльснер, известный своей набожностью. – В. Ст.) и сдался, сдался с юнкерами. Па-а-зор…». Большая часть юнкеров, с разрешения Рады, выехала на Дон.

1 сентября 1918 года Николай пошёл по стопам брата на медицинский факультет университета (выбор был правильный – со временем он станет микробиологом с мировым именем), но проучился там всего пару месяцев.

В ноябре Николай (как следует из описания судьбы Николки) поступил в третий отдел Киевской добровольческой дружины генерала Льва Кирпичёва. Отдел участвовал в боях с петлюровцами в районе Петропавловской Борщаговки. Сцена похорон офицеров, убитых в этих боях, есть и в «Белой гвардии».

Описанного Булгаковым боя на Брест-Литовском шоссе в реальной истории попросту не было. Прототип Най-Турса, граф Фёдор Келлер дал бой повстанцам на Крещатике и отступил в Михайловский Златоверхий монастырь в Верхнем городе, о чём писатель, несомненно, знал.

Но к истории Николая Булгакова этот эпизод никакого отношения не имел. 14 декабря остатки дружины Кирпичёва отступили в Киев и были взяты в плен петлюровцами возле Педагогического музея. В этом здании, где ранее заседала Центральная Рада, был оборудован импровизированный концлагерь. Впоследствии петлюровцы почти всех заключённых передали немцам и позже они оказались на различных фронтах Гражданской войны.

Одним из исключений стал Николай Булгаков, который из тюрьмы бежал. Елена Сергеевна Булгакова, со слов супруги Николая Афанасьевича, описала это бегство так: «Когда петлюровцы пришли, они потребовали, чтобы все офицеры и юнкера собрались в Педагогическом музее… Двери заперли. Коля сказал: “Господа, нужно бежать, это ловушка”. Никто не решался. Коля поднялся на второй этаж (помещение этого музея он знал, как свои пять пальцев) и через какое-то окно выбрался во двор – во дворе был снег, и он упал в снег. Это был двор их гимназии, и Коля пробрался в гимназию, где ему встретился Максим (надзиратель). Нужно было сменить юнкерскую одежду. Максим забрал его вещи, дал ему надеть свой костюм, а Коля другим ходом выбрался – в штатском – из гимназии и пошел домой…»

Такое бегство представляется возможным – музей действительно примыкает к территории гимназии, зима была снежная… Учитывая высоту окон даже первого этажа Николай мог повредить ногу, что описано в «Днях Турбиных».

Ярослав Тинченко связывает бегство Булгакова с другим эпизодом – терактом 27 декабря 1918 года, когда в здании Педагогического музея произошёл взрыв, от которого обрушился купол. 22 человека получило тяжёлые ранения, 48 – лёгкие. В списках пострадавших Тинченко нашёл «юнкера Булгакова Второго, раненого в голову». Обычно числительное добавлялось к фамилиям военных, у которых старшие в роду уже служили в армии. Поэтому предположение о том, что тут идёт речь именно о Николае Афанасьевиче Булгакове, выглядит натянутым. Тинченко, правда, приводит в пример ранний рассказ «Красная корона», где брату главного героя снесло осколком снаряда верх черепа.

В общем, чисто теоретически можно предположить, что в романе и рассказе описаны опасения Михаила Афанасьевича за жизнь брата. Но что-то всё же не сходится. В романе содержатся намёки не на ранение, а на гибель, и не в настоящем, а в будущем. Тем более что сон Елены никак не мог касаться событий 27 декабря – это уже позже было.

Кстати, а что же было дальше?

В сентябре 1919 года Николай Афанасьевич, как бывший юнкер-инженер, был призван в Добровольческую армию и отправлен в Одесское Сергиевское артиллерийское училище. В составе этого училища он защищал Одессу, а потом Крым. В октябре 1920 года эвакуировался в Турцию. Там он закончил обучение и летом 1921 года получил звание прапорщика.

В том же году поехал в Хорватию и поступил в Загребский университет, пользуясь протекцией своего (и Михаила Афанасьевича) университетского преподавателя – знаменитого невропатолога Михаила Лапинского.

После окончания университета Николай остался в аспирантуре, а в 1929 году защитил диссертацию на степень PhD – его специализацией были бактериофаги. Первооткрыватель бактериофага профессор Феликс д’Эрелль обратил внимание на работы Николая Булгакова и вызвал его к себе в Париж. Туда Николай Афанасьевич прибыл в августе 1929 года.