Книги

Гражданская война Михаила Булгакова

22
18
20
22
24
26
28
30

Причины конфликта

На самом деле причин конфликта между Булгаковым и Карумом было много.

Во-первых, у них сильно различались характеры. Карум – организованный и бережливый, в то время как молодые Булгаковы вели довольно беспорядочный образ жизни. Михаилу ничего не стоило, например, взять в долг у Карума денег и закатить на них вечеринку для друзей. Карум, понятно, был недоволен.

Во-вторых, Булгаков, в силу своей наблюдательности, почувствовал «двойное дно» родственника, в котором Карум, пожалуй, сам себе не хотел бы признаваться.

Хотя нет. Он оставил после себя рукопись мемуаров «Моя жизнь. Рассказ без вранья», в котором довольно едко (и неточно) комментировал некоторые аспекты биографии Булгакова. Увы, местами получилось саморазоблачительно. Он, например, пишет там, как изменял жене с её же собственной сестрой…

В-третьих, Булгаков наверняка знал о службе Карума у красных и, понятно, презирал его за это.

Михаил Афанасьевич вообще был непримирим к своим недостаткам у других людей. Самомý ему можно было сотрудничать с новой властью, быть чиновником политпросвета, просить (и получить!) прописку в Москве у Крупской, писать письма советскому правительству (и опять-таки получить удовлетворение своей просьбы)… Но это же совсем другое дело, как понимаете. Впрочем, в Красной армии он не служил.

В-четвёртых, сохранилась любопытнейшая рукопись Карума «Горе от таланта», посвященная анализу булгаковского творчества. Он стремится оправдать Тальберга: отказался от участия в безнадёжной борьбе, жену не взял с собой, потому что ехал в неизвестность и т. п. В общем, косвенно он признал за собой некоторые грехи и ответил Булгакову критикой совершенно советского образца – мало, дескать, отражена борьба трудового народа за лучшее будущее.

Посланец Сатаны на улицах белого Киева

В каждом крупном произведении Булгакова обязательно есть свой демон – посланец Князя Тьмы. В «Дьяволиаде» это Кальсонер (или оба? их там двое). В «Роковых яйцах» – Рокк. В «Театральном романе» – Рудольфи. А есть ли такой персонаж в «Белой гвардии»?

Разумеется, есть. Это Михаил Семёнович Шполянский. К сожалению, этот колоритнейший персонаж, как и вся его линия, оказался вырезан из «Дней Турбиных». Но нельзя объять необъятное.

Загадочный Шполянский

И он исполняет роль вполне демоническую, если не сказать больше:

«Гетманский Город погиб часа на три раньше, чем ему следовало бы, именно из-за того, что Михаил Семёнович второго декабря 1918 г. вечером в “Прахе” заявил Степанову, Шейеру, Слоных и Черемшину (головка “Магнитного Триолета”) следующее:

– Все мерзавцы. И гетман, и Петлюра. Но Петлюра, кроме того, ещё и погромщик. Самое главное, впрочем, не в этом. Мне стало скучно, потому что я давно не бросал бомб».

Бомб он, однако, бросать не стал, а совсем даже наоборот – пошёл записываться к гетману в броневой дивизион, куда был, конечно, принят как человек, отлично умевший управлять машиной и георгиевский кавалер (правда, не вполне настоящий, поскольку крест он получил из рук А. Ф. Керенского, к которому доктор Турбин относился не лучшим образом).

Автор специально подчёркивает демоническую сущность Шполянского двумя чертами.

Во-первых, он «чрезвычайно похож на Евгения Онегина», что, разумеется, должно поставить читателя в тупик.

Онегин – литературный персонаж, у которого никакой внешности, помимо зафиксированной пушкинским же рисунком, не имеется. Причём если в «Борисе Годунове», например, Александр Сергеевич приводит описание самозванца Григория Отрепьева (документальное, кстати), то в «Евгении Онегине» ничего подобного нет.

Кстати, «Евгений» в романтической литературе, которую пародировал Пушкин в своём романе, имя злодея. Игра состояла в том, что читатель, привыкший к романтическим штампам (которые разбросаны по произведению в количестве примерно «оver 9000»), должен ждать от него неких кровопролитиев, а он только чижика съел (в смысле – застрелил на дуэли юного поэта, но, поскольку речь шла об относительно честной дуэли, злодейства в этом нет). Знал ли Булгаков об этой особенности пушкинского текста? Бог весть. Но странный злодей, не совершающий злодейств, уж очень созвучен эпиграфу «Мастера и Маргариты» – «Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо» (И. В. Гёте, «Фауст»). Это ж неспроста.