И тут в моем мозгу пронеслась подозрительная мысль.

Если это был бы он, как тогда Дэвид затащил бы меня сюда? Здесь же сплошная решетка от стены до стены! Значит, это сделал кто-то другой, более сильный и опытный в выживании.

Я услышала, как парень что-то говорит Бу на неизвестном языке, а потом мне на колени стал попадать мягкий синеватый свет, осветив мое лицо, которое на тот момент было все в слезах.

Все бы хорошо, но вопрос напрашивается лишь один: кто, если не Дэвид, затащил нас сюда?

Может быть, тот, кто крупнее нас, сильнее и опаснее?

– Аза…

Я зарылась поглубже в колени, пытаясь игнорировать боль от лианы в ноге.

– Аза… – и, поняв, что до меня не достучаться, аккуратно начал: – кажется, я знаю, куда нас занесло.

Он шумно выдохнул, и я увидела, как Бу заметно потускнел.

– Есть такое место на юго-востоке Слипстоуна, где обитает одно выжившее после Второй Мировой племя.

– Что ты сказал? – я прищурилась.

Он пододвинулся ко мне:

– Аза, тут обитают дикари. И они, увы, не добрые и не щедрые, как хотелось бы верить. Племя У’лу. Я знаю эту компанию лишь потому, что сам не раз попадался в их цепкие объятия, но мне всегда везло и я улепетывал отсюда при первом же удобном случае. Вот за это они меня ненавидят и пытаются поймать уже восемь лет. Это отчасти и объясняется тому, откуда я знаю этот странный слипстоунский язык.

Я с минуту сидела молча, оглушенная настолько, будто мне только что дали мешком с песком по голове. До сих пор я считала, что в этом гиблом местечке обитаем только мы, а тут, оказывается, живет целая колония дикарей. Я стала шарить в поисках своего ножика, но, не обнаружив ни его, ни рюкзака, громко выругалась.

– Можешь не искать, – заметив мои старания, отозвался Дэвид. – Лианы настолько прочные, что их даже пилой не распилишь.

– И какой же дикари эти должны обладать силой, чтобы так легко ее завязать? – скептически спросила я.

– О, – в его глазах блеснула искра ужаса. – Они просто огромные.