Он поднял руки вверх и сделал невинное лицо:

– Я ничего не делал. Это проклятье сопровождает меня на каждом шагу, а на бедолаг, которые сейчас страдают, его напустили вы.

– Да? И каким же образом?

– Видите ли, проклятье имеет силу только тогда, когда меня рассердят. А сейчас я чрезвычайно сердит, принцесса, поскольку вы присвоили себе кое-что из моего имущества.

Такой глупости Мэй еще никогда не слышала.

– Вы это только что придумали.

– Возможно. Но если я немедленно не получу назад свой ключ, скоро пострадает еще больше достопочтенных леди и лордов. – Он оглядел свои ногти на руках. – Возможно, скоро и до вас очередь дойдет.

Мэй не нашлась что ответить и лишь вытаращилась на него. Как ни неприятно было в этом признаваться, ее глодал страх потерять самое дорогое, что у нее было.

– Вы просто мерзавец.

Он довольно усмехнулся. Ей захотелось бросить ему в лицо тарелку с овощами, которая стояла нетронутой на столике у дивана. Но вместо этого она сказала:

– У меня его нет.

Бескрылый резко встал, и руна у него на лбу запылала огненно-красным.

– Если вы его потеряли…

Он не договорил, но в его глазах промелькнула тень. Что-то темное и непредсказуемое, что заставило Мэй отпрянуть. Видимо, ключ был ему действительно важен, иначе он бы не стал прилагать ради него такие усилия. Лучше ей вернуть ключ бескрылому, пока у нее самой перья не выпали.

– Нет. Но мне нужно время, чтобы достать его из тайника, – быстро ответила она, заметив, что из его рук вылетело несколько искр.

– Тогда лучше поспешите, принцесса. Я не люблю ждать, и если завтра я его не получу, то уже больше ничего не смогу гарантировать.

Колющая боль пронзила Мэй от кончиков крыльев до лопаток, и она нутром почувствовала, что это не пустая угроза.

– Завтра, – пообещала она осипшим голосом, надеясь, что застанет Таллона дома. Медлить она не хотела.

– Ты что-нибудь выяснил? – первым делом спросила Мэй, как только дядя, наконец, открыл ей дверь.

Ждать ей пришлось до утра. Она примчалась к Таллону еще вчера вечером, но не застала его. Сегодня его лицо выглядело еще более серым, чем в прошлый раз, и под покрасневшими глазами темнели глубокие круги.