Лорд Арнел оказался прав – я могла бы догадаться обо всем раньше. Значительно раньше, если бы уделила достойное внимание, как минимум, книге «Список известнейших семейств Вестернадана». Или если бы уделила внимание истории рода Арнел, тогда я знала бы, что дед лорда Арнела, прожил ровно восемнадцать лет после смерти своей супруги. И умер в тот же день, в который она, произведя на свет прекрасного мальчика, отдала богу душу. А тот самый прекрасный мальчик прожил все те же восемнадцать лет после смерти уже своей первой супруги, день в день, и умер на могиле жены, обняв каменное надгробие с ее портретом… Беллатрикс Стентон была его второй женой, и в браке с ней лорд Эндрю Арнел имел трех дочерей, но… в день восемнадцатилетия сына все равно умер. Умер с улыбкой на губах. Судя по тем газетным снимкам, что мне довелось увидеть, это была его первая и последняя улыбка за последние восемнадцать лет.

Лорду Давернетти можно сказать «повезло» чуть больше – в его роду погибал мужчина. Отец лорда Кристиана на своей могиле приказал написать: «Любимая, если ты читаешь эти строки, знай – я умер счастливым». Когда эти строки прочла я… это ужаснуло. Я вспомнила леди Давернетти, хрупкую невысокую пожилую леди, которую так обрадовало мое появление. Могла ли она в тот момент знать, что никакого интереса лорд старший следователь ко мне не испытывает? Вероятно, она знала, ведь матери знают своих детей гораздо лучше, чем те полагают. Значит, леди Давернетти знала и сделала все, чтобы мотивировать сына жениться на мне вовсе не из-за любви – из-за страсти. Той страсти, которую пробуждает в мужчине вид малоодетой женщины. Но теперь, когда обо всем знала я, весь мой гнев на леди Давернетти унесло ветром. Очередным порывом ледяного ветра…

Вот только я не была наивной девицей, способной поверить в проклятие рода, – я являлась ученым. И как ученый я превосходно понимала – здесь что-то не так. Воистину, не знай я драконов столь хорошо, как пришлось узнать, я бы, возможно, поверила, но… здесь дело было нечисто.

– Я полагаю, всем нам стоит вернуться в дом, – решила миссис Макстон.

Кивнув, я сделала еще глоток чая, грустно глядя в медленно темнеющее небо.

– Мисс Ваерти, – мистер Оннер остался сидеть, как, впрочем, и мистер Уоллан, – что мы будем делать дальше?

– Жить, – тихо ответила я, – просто жить.

– Нам осталось не так уж и много, – резонно напомнил дворецкий. – Часть переписки я перехватил, но, зная леди Беллатрикс Стентон-Арнел, более чем убежден – последуют и другие письма, а родственников у профессора Стентона немало, я бы даже сказал – слишком много.

Я молча сделала очередной глоток чая.

Миссис Макстон, задержавшаяся у спуска на чердак, вдруг вспомнила:

– В городе еще две свахи неосвоенные остались!

И все с живейшим ожиданием воззрились на меня.

– Только не драконы! – воскликнула в сердцах.

Мои домочадцы призадумались – найти «не дракона», который сможет противостоять Стентонам, представлялось весьма непростой задачей, практически невозможной.

– Это Вестернадан, – вдруг произнес вернувшийся мистер Илнер, – здесь должны быть маги, в том числе и маги старой школы. И да, мисс Ваерти, что делать с полицейскими?

Я отвлеклась от печального созерцания неба и удивленно посмотрела на конюха.

– Полицейские, – сообщил он, – стоят в карауле, охраняют дом, близко не подходят, частично даже скрываются. Сделаем вид, что не заметили?

– Ох, ну что вы такое говорите? – возмутилась миссис Макстон. – Совсем же мальчишки еще, стоят на морозе, явно продрогли до костей. Сделаю им чай. Бетси, помогите мне с бутербродами.

Я тоже покинула крышу, прихватив с собой плед и тарелку с остывшими кексами, но не успела дойти до первого этажа, как в дверь постучали.

Открыл мистер Уоллан, открыл и отступил в сторону, предоставляя миссис Макстон обзор на превосходный фарфоровый сервиз, который мы видели в сокровищнице лорда Арнела, и расположен этот фарфор был на том самом подносе, что также приглянулся нашей экономке.