— Я вижу, что вы здесь неплохо устроились, Вивиан, — сказал мэр.
— Ну да. Меня все устраивает.
— Разумеется, — продолжил он, — маленький домик на тихой улице, милые соседи и даже прелестный садик вокруг.
Я только молча кивнула. К чему он ведёт? Неужели опять хочет зазвать к себе в гости? Или узнал, что живу здесь незаконно? И придется доказывать свое право занимать коттедж мистера Муркока, о котором я так и не удосужилась ничего узнать? Но оказалось, что мэра волнует совсем не это.
— И вы же не станете со мной спорить, если я скажу, что нужно держать в порядке место, где живёте?
— Не стану, — согласилась я немного опасливо.
— Тогда почему у вас здесь растёт всякая дрянь, которая портит весь вид? — оскалился мужчина.
Набалдашник трости резко указал на провокационно торчащий из белых цветов амарант.
— Что? — удивилась я. А ему-то чем цветок не угодил? — Это же просто растение. Оно никому не мешает.
— Растение, растение, — прошипел он раздражённо. — Я позабочусь о том, чтобы этой гадости здесь не было.
С этими словами он перехватил свою трость поудобнее и шагнул в заросли.
— Подождите, — воскликнула я, но меня никто не стал слушать.
Мужчина будто взбесился. Удары тяжёлой трости обрушились на ни в чем не виноватый цветок. А я только вздрагивала от её взмахов и не мигая смотрела, как ломается стебель, как рвутся вытянутые зелёные листья, как разлетаются обрывки пурпурного соцветия, похожие на капли крови. Что это за варварство такое?
— Вот так-то лучше, — удовлетворённо хмыкнул мэр, когда от растения осталась бурая каша.
Он брезгливо отряхнул трость и тщательно вытер её листом лопуха. А потом вернулся на дорожку и пристально посмотрел мне в глаза.
— А вам, Вивиан, стоит хорошо подумать над своим поведением. Я пытался по-хорошему, но добрых советов вы не слушаете, а намеков просто не понимаете. Поэтому говорю прямо. Я единственный хозяин этого города, я здесь — сила и закон, и все здесь принадлежит мне до последнего гвоздя. Чем больше будете сопротивляться, тем хуже вам придётся. Так что советую проявить чуть больше благосклонности и прийти ко мне добровольно.
Одарив меня на прощание противным липким взглядом, он развернулся и быстро ушёл.
— Я же говорила, — послышался из соседского сада довольный голос. — Зря ты не послушалась и не сделала все сама. Теперь господин Морт возьмётся за тебя всерьез.
Августа презрительно улыбнулась мне и тоже ушла. А я сбросила ошеломленное оцепенение, заперла дверь и тихо вздохнула, стерев одинокую слезу со щеки. Хорошее настроение упало до минусовой отметки. От чего-то на душе стало очень гадко. Будто это меня избили и растоптали.
Я вышла в сад, села на скамейку и положила голову на согнутые руки.