— Вот тебе пример. Несколько лет назад прафэсарка Ганна Кісліцына подготовила и издала курс лекций на тему «Новая літаратурная сітуацыя». Один из косвеных эффектов — стремительный прогресс в молекулярной биологии. И кто мог это предвидеть?

Вынтэнэ пожала плечами: и действительно, как такое предугадать?

— Научная работа настолько сложна, что защищать его должны сами учёные. Только мы более или менее понимаем, что мы делаем и каковы возможные последствия для человечества. Гуманитарные науки не менее важны, чем естественные. Работы по антропологии, литературоведению, гендерной лингвистике могут изменить мир даже сильнее, чем исследования в области атомной физики или микроэлектроники. Хорошо, что государства этого не понимают! Иначе спадар Авечка шпионил бы не только за Насьцяй Сьвеціловіч, а и за Маякоўскай, Вінцуком, Уладзем, мной…

— Как ты узнала, что он шпион? — перебила Вынтэнэ.

— Мы давно об этом догадывались, но ничего не могли сделать. На Чукотке его вызвали бы куда надо и допросили как следует. Начали бы угрожать, шантажировать, может и побили бы. Обыскали бы его дом, прослушивали бы телефонные разговоры. Но Литва — свободная страна. Чтобы кого-либо арестовать, допросить или обыскать нужны доказательства. В случае с Авечкам их не было — он не делал ничего противозаконного.

Хрысьця закашлялась и продолжала:

— Если бы не ты, мы бы его ещё долго ловили. Но ты вскружила ему голову и он начал делать ошибки.

— Вскружила голову?

— Конечно! Он знал, что ты время от времени бываешь в лаборатории у Сьвеціловіч. Лаборатория — секретный объект. Там уникальное оборудование. Речь идёт о принципиально новом источнике энергии. Если бы чукотские военные получили доступ к аргонной энергии…

— Почему именно я?

— Авечку в лабораторию не пустят. Да и вообще никого из посторонних. Все, кто туда приходил — даже уборщики — проверены-перепроверены. Ты — единственный новый человек.

— И меня пустили?

— Прежде чем пригласить тебя в лабораторию, Тарэся обратилась к нам. И мы одобрили приглашение.

— Да кто такие «мы»?! Скажи, наконец.

— «Браты ды Сёстры», — ответила Хрысьця. — Это — название организации. Все её члены — учёные разных направлений. Мы контролируем практически всё, что связано с литовской наукой. Никому не мешаем работать. Просто смотрим, что происходит, — и защищаем информацию и людей. Само собой, действуем мы подпольно. Ну, о большем тебе знать и не положено.

Вынтэнэ слушала, раззинув рот.

— Авечка нашёл слабое звено. И, честно говоря, переиграл нас. Мы знали, что ты кахаеш Уладзя. Мы знали, что Уладзь не любит Авечку. И думали, что этого достаточно. Но Авечка-таки тебя соблазнил…

— Неправда! — перебила Вынтэнэ.

— Вы же с ним…

— Нет. Не было этого! Мы только поцеловались. Вернее, он меня поцеловал… А я не сопротивлялась. Это было уже утром, в саду. Он взял меня за руку и повёл назад, в дом. Но я не согласилась. Попрощалась, вышла на улицу, поймала такси… Дальше ты знаешь. А больше между нами ничего не было.