Кас повернулся к сестре Иветт.
– Что значит, он ее забрал? Он вам заплатил? – молчание стало ее ответом. Он недоверчиво спросил: – Вы
– Она уже почти умерла, – возразила сестра Иветт.
– Это значит, что она еще была жива, – негодовала Лина. – Когда он отдал вам эту монету?
Сестра Иветт спрятала кулон.
– Он иногда приходил, очень поздно. Забирал других. Медсестры, которые работали в те часы… он был добр к нам. – Она не взглянула на сестру Рослин – та же смотрела на нее с отвращением. – В ту ночь он заплатил мне этим.
«Других», – подумал Кас. А потом спросил:
– Когда вы в последний раз его видели?
– Несколько месяцев назад. Он никогда раньше так надолго не пропадал.
– Куда он их забирал? Где он живет? Вы знаете?
Сестра Иветт наконец посмотрела ему в глаза. У нее потекли слезы.
– У него дом на холмах. Недалеко отсюда.
26
Сестра Рослин ехала на старой кляче, хрипевшей и шаркающей ногами, тем самым задерживая всю компанию. Сестра настояла на том, чтобы их сопровождать. Посрамленная сестра Иветт ехала с Биттором. Она проплакала всю дорогу. Биттору же пришлось мириться с ее заостренным чепчиком, что то и дело тыкался ему в нос и заслонял обзор. При любых других обстоятельствах от этого зрелища Лина бы засмеялась. Но сейчас от ее обычно хорошего настроения не осталось и следа. Она ехала рядом с Касом, каждым дюймом своего тела излучая гнев.
Грегория осталась позади, они выехали на холмы. Наконец, сестра Иветт указала на осыпающуюся каменную стену, заросшую плющом. Сдвинув их в сторону, Кас обнаружил проход там, где прежде, видимо, были ворота. От стены вела грязная тропка, доходившая до коттеджа. Белый камень, соломенная крыша. Кас с первого взгляда понял, что они опоздали. Из трубы не поднимался дым, хотя день выдался холодным. Передняя дверь была распахнута. Когда они подъехали ближе, из коттеджа выскочили две генеты и взобрались на дерево – их заостренные мордочки и пятнистые шубки скрылись в листве.
Кас спросил сестру Иветт:
– Здесь кто-нибудь еще живет?
– Нет, – пробормотала она.
– Семья? Слуги?
– Никто.