Книги

Год жнеца

22
18
20
22
24
26
28
30

– Наши времена года отличаются от ваших. У нас либо идут дожди, либо их вовсе нет. А вы бывали на южных островах?

– Еще нет, миледи.

– Ну, когда будете, непременно остановитесь у нас. Наш дом всегда открыт для вас, лорд Кассиапеус. Договорились?

Наш дом. Кас попытался воскресить в памяти образ лорда Ноа, но попытка не увенчалась успехом. Он слишком много времени провел вдали от двора.

– Договорились.

– Хорошо.

Капюшон по большей части скрывал ее волосы. Касу поначалу показалось, что они светлые – большая редкость для их королевства, где доминировали черные волосы. Но они были белыми. Кас уже видел такое прежде: волосы менялись за один день, из них уходили и цвет, и жизнь. Ответ был здесь. У нее на лице, на волосах – не увидеть было невозможно. Но лишь когда она смущенно подняла руку к капюшону, он понял, что таращится на нее.

Кас поклонился.

– Прошу прощения. Я не хотел показаться грубым.

– Нет нужды извиняться. Мои волосы были так же темны, как у него, еще совсем недавно. – Леди Ноа рассеянно погладила кудри сына. Мальчик облизал пальцы. – Утраты – часть нашей жизни, милорд Кассиапеус, а горе постоянно. Поначалу невыносимо. А потом вы понимаете, что на самом деле можете его выносить. Снова и снова. Столько, сколько потребуется.

Его родители, друзья, свобода. Глядя в огонь, Кас тихо произнес:

– Да.

Мальчик бросил изжеванный сахарный тростник в костер – от него разлетелись искры – и потребовал:

– Еще!

– Конечно, милый. Вот, возьми две. – Леди Ноа достала из плаща две палочки. Он выхватил их у нее из рук, даже не сказав «спасибо», и Кас почувствовал, как у него дернулся глаз.

– Вам не стоит ему потакать. Скоро ведь ужин.

Путники вокруг них устраивались на ночь. Трещал огонь, доносился смех. Свистел ветер. Кас был благодарен за тепло своего плаща, рукав которого Биттор искусно зашил. Вдруг кто-то вдалеке закричал. К этому голосу присоединились и другие. Постепенно все крики слились в единое узнаваемое слово: «Луис!»

Леди Ноа повернула голову на звук. Выражение ее лица переменилось. Все следы грусти исчезли. Она встала, ее голос теперь звучал бодро:

– Пора идти, милый.

Мальчик тоже повернулся на крики. Он встал, сжимая по палочке тростника в каждом кулачке.