– Газель, это Айвен. – Такэду вызов застал в лётном центре. – Уточни позицию! Уточни позицию!

– Моя позиция… – Газель запнулась. Только в этот момент она поняла, сколько же работы на самом деле спихивала на безответную Айшу. – Моя позиция чот-то эт-то…

Она торопливо схватилась за планшет. Первый же взгляд на кривые почеркушки безжалостно напомнил, что Газель так и не закончила работу с исчислением координат.

Готовая же всегда подсказать верный ответ напарница превратилась в бессознательное тело без малейшего шанса на скорое возвращение к нормальной жизни.

– Пять градусов тридцать минут северной широты, – Газель торопливо возила карандашом по слегка мятому листу, – и э… долгота… сто пятьдесят два градуса, тридцать минут к востоку. По-моему, так.

Операторы лётного центра засуетились у позиционного индикатора. Кривоватый лепесток курса воздушного патруля Стиллман украсился отметкой контакта с противником.

– Завершай патрулирование согласно плану, – решил Такэда. – Спрашивать о курсе цели в момент атаки, насколько я понимаю, бесполезно? Айша сумеет уточнить за тебя?

– Айша, – Газель запнулась. – она снаряд имперской дюймовой «металлорезки» в чкару щита приняла. Выбора не было, тот прямо в кабину шёл. Щит сложился в момент подрыва снаряда, и только поэтому она всё ещё в кабине, а не в океане. Её на двухстах узлах дёрнуло из ремней на станину пулемёта. Я даже не знаю, она просто сознание потеряла или голову разбила. Но вроде пока живая.

– Возвращайтесь согласно плану вылета, – повторил Такэда. – Будут другие полёты, будут и победы. Но для этого вы нужны мне на борту. Живыми.

Проверил, отключена ли связь, и с чистой совестью взорвался.

– Курицы тупые, золотом шитые, хобот слона царя морского им в задницу! – слова рвались из глубины капитанской души. – Боевая операция на горизонте, а вместо этого что, рожать капитанскую объяснительную по каждой безголовой дуре, которая покалечилась лишь потому, что не учила в школе физику? Да имел я такое еврейское счастье! Что с ними прикажешь делать? Вот что?

Операторы дежурной смены молча переглядывались между собой.

– Я не могу дать им то, что они сами не взяли, когда было время! – яростно произнёс Такэда. – Их «слишком поздно» случилось не сейчас. И даже не в момент прибытия на борт. Слишком поздно стало, когда они в это всё полезли, слишком безграмотные, чтобы вовремя заметить, насколько же мало знают о том, во что ввязались! Збых-сан, вот почему я не врач? У психиатров этот групповой бабский психоз наверняка бы стал поводом накатать шикарную монографию. В кожаном переплёте, с золотым обрезом, чтобы вот просто обязательную для кабинета любого мозгоправа страны!

– Айвен Иванович, у нас есть врач на борту, – напомнил Збых Кащенюк. – И очень многие из наших девочек её посещали. Ну, тогда. В мирной жизни. Джинни Хунта им всем делала всякое, ну, косметическое. Она хотя бы знает к ним подход. Возможно, если она сможет нормально с ними поговорить…

– Только уговорами врача-подтиролога в боевом походе и ликвидировать пробелы в лётной подготовке, – усмехнулся Такэда. – Но да, Збых-сан, на устную капитанскую благодарность вы уже наговорили. Теперь осталось лишь дождаться их двоих назад и попробовать.

– Им лететь осталось всего ничего, – удивился Збых Кащенюк. – Что с ними теперь может случиться, Айвен-сан?

– Вы правда хотите услышать список вариантов, которые первыми лезут мне в голову? – невесело пошутил Такэда.

Продолжать этот разговор квазиесаул уже просто не рискнул. Что-то ему подсказывало, что на этот раз вахта получится долгой. Куда дольше, чем ему бы хотелось.