Книги
Глобализация и спираль истории
Так, Греция с V в. до н. э. начала в значительных количествах закупать зерно, поскольку большая часть ее территории плохо подходила для его выращивания, и его урожайность была низкой, и экспортировать в больших количествах вино (виноград хорошо рос на горных склонах), а также оливковое масло и различные промышленные изделия: керамику, изделия из металлов ([188] рр.92–94). Наиболее интенсивная торговля велась между самой Грецией и греческими городами-полисами, основанными, начиная с VIII–VI вв. до н. э., по всему восточному Средиземноморью, в южной Италии, на Сицилии и на побережье Черного моря. Соответственно, в V–IV вв. до н. э. размеры глобальной экономики, то есть общего рынка античности, по-видимому, ограничивались указанными регионами. В дальнейшем, по мере продолжавшегося роста торговли, глобальная экономика разрасталась и захватывала все новые регионы: по-видимому, с III в. до н. э. в общий рынок уже входили Италия и Карфаген с прилегающей территорией. Но распространение глобальной рыночной экономики далее на запад, судя по всему, сдерживала монополия Карфагена на мореплавание, установленная им в этот период[127]. А распространение на восток и юг сдерживали пустыни Ливии, Аравии и Сирии и горы Малой Азии, служившие труднопреодолимым препятствием для развития торговли[128].
В дальнейшем, после Пунических войн и уничтожения Карфагена Римом, все препятствия для расширения глобальной экономики на запад были уничтожены, а затем завоевания Рима значительно ускорили процесс глобализации, то есть создания общего рынка[129]. При этом центр глобальной экономики ко II в. до н. э. переместился в Рим, а до этого, в III в., Карфаген претендовал на то, чтобы самому стать таким центром, перехватив лидерство у эллинистических государств. Можно предположить, с учетом имеющейся информации об интенсивности и основных направлениях торговли в Римской империи, что к I–II вв. н. э. глобальная экономика включала, помимо восточного и центрального Средиземноморья, практически все завоеванные Римом территории — Испанию, Северную Африку, Галлию, придунайские и прирейнские территории и Британию (или, по крайней мере, ее юго-восточную часть).
Разумеется, как только греческие города-государства перешли в V–IV вв. до н. э. от эпизодической к регулярной торговле и увеличились ее объемы, прибыль по торговым операциям также понизилась. Но, с другой стороны, сильно уменьшились и риски торговых экспедиций по тем направлениям, где установились постоянные торговые пути. В предыдущие столетия каждая торговая экспедиция носила характер авантюры: купцы не были уверены, смогут ли они реализовать свои товары (так как спрос на импортные товары был еще очень мал) и купить с выгодой другие, дефицитные в их собственной стране, нередко для достижения этих целей им приходилось совершать очень длительные плавания. Но к V в., и еще более к Ш-П вв. до н. э., ситуация изменилась. Теперь торговцы хорошо знали, что они могут, например, купить по определенной цене зерно в греческих городах на побережье Черного моря, и без особых проблем продать его, также по определенной цене, в Греции (поскольку там существовал постоянный спрос), а на пути из Греции в Черное море захватить греческие товары (вино, оливковое масло, керамику, металлические изделия) и продать их в расположенных там греческих городах. Кроме
того, греческие государства предпринимали усилия для того, чтобы очистить моря от пиратов, и, хотя им никогда не удавалось достичь такой безопасности мореплавания, какая была потом в Римской империи, но все же определенных успехов в этом направлении они достигли. Резкое увеличение объемов торговли и уменьшение рисков, связанных с торговлей и мореплаванием, привело к снижению как прибыльности регулярных торговых операций, так и процента по ссудам, что показано на Графике 1.
График 1. Число кораблекрушений, процент по ссудам и грузоподъемность торговых судов в античности
График 1 иллюстрирует данные о числе кораблекрушений в различные периоды с 600 г. до н. э. по 650 г.н. э., по результатам находок останков кораблей в Средиземном море. Как видно на графике, число кораблекрушений резко возросло в период с 200 г. до н. э. по 200 г.н. э. — примерно в 5–6 раз по сравнению с 600–400 гг. до н. э. и по сравнению с 400–650 гг. н. э., что отражает резко возросшие объемы торговли. Одновременно увеличилась и грузоподъемность торговых судов. В период ранней античности (до Ш-П вв. до н. э.) и поздней античности (начиная с середины или конца III в. н. э.) лишь отдельные суда имели грузоподъемность свыше 300 тонн. А в период расцвета античности тоннаж крупных судов превышал 1500 тонн (см. График 1), то есть увеличился в 5 раз, отдельные же торговые суда, как уже говорилось, могли брать на борт до 4–5 тысяч тонн груза. У нас нет статистики средней грузоподъемности торговых судов в разные периоды античности. Но если предположить, что в период расцвета античности она увеличилась пусть не в 5 раз, а в 3–3,5 раза по сравнению с ранней античностью, и одновременно в 5–6 раз возросла интенсивность движения торговых судов, как видно из статистики кораблекрушений, то можно сделать вывод, что объемы торговли в указанный период были раз в 20 больше, чем в ранней и поздней античности.
Имеются и другие данные, подтверждающие резкий рост объемов торговли по мере развития античной цивилизации. Например, в начале II в. до н. э. торговый оборот Родоса, который был в то время самым крупным торговым центром восточного Средиземноморья, в 5 раз превышал торговый оборот Афин в начале IV в. до н. э., а они были крупнейшим торговым центром всего Средиземноморья в то время ([126] р.445). Со 157 г. по 80 г. до н. э. количество римских серебряных монет в обращении увеличилось в 10–12 раз, другое значительное увеличение денег в обращении произошло в конце I в. до н. э. ([141] р. 109; [110] р.510) Как отмечают многие экономические историки, это было также связано с дальнейшим ростом объемов торговли и размеров рыночной экономики, для обслуживания которой требовалось больше денег ([186] р.170; [203] p.xxi). С другой стороны, в главе III уже приводились данные о размерах инфляции в Римской империи в III–IV вв. н. э., то есть в период краха античной рыночной экономики, сопровождавшегося резким сокращением объемов торговли и постепенным переходом к натуральному или полунатуральному хозяйству. Сів. н. э. до конца IV в. цены в Римской империи (на хлеб и золото) выросли в 2 000 000 раз, и, как говорилось в главе III, такое обесценение медных и бронзовых денег невозможно объяснить «порчей» монет императорами. Значительная часть указанного роста цен, наряду с сокращением населения Римской империи, объясняется резким падением в III–IV вв. объемов торговли, достигавшей столь больших размеров в І-ІІ вв. н. э. (см. График 1). Огромная масса бронзовых и медных денег, ставших ненужными в III–IV вв. ввиду резкого сокращения объемов торговли, быстро обесценивалась, что приводило к беспрецедентно высокой инфляции. Размеры гиперинфляции III–IV веков, таким образом, дают нам возможность представить, каких больших размеров достигла глобальная рыночная экономика античности в период ее расцвета.
На Графике 1 показаны также изменения процента по ссудам в эпоху античности. Как уже было сказано, рост объемов торговли и уменьшение торговых рисков и рисков мореплавания, начиная с V–III вв. до н. э., приводил к снижению как прибыльности торговых операций, так и процента по ссудам. Это объясняется очень просто: кредиторы, как правило, всегда хорошо представляют размер прибыли по тем операциям, которые они кредитуют. В этих целях и банки, и частные заимодавцы, до появления банков, всегда внимательно изучали бизнес тех, кому они ссужали деньги. Соответственно, чем меньше становились прибыли торговцев и бизнесменов, тем меньший процент они были готовы платить своим кредиторам[130]. До формирования глобальной экономики в античности и после ее краха в IV в. н. э. прибыльность торговых операций была самой высокой, что отражало как небольшие объемы торговли и, соответственно большую разницу в ценах между разными странами, так и высокие риски торговли и мореплавания (см. выше пример с португальской торговлей индийскими пряностями). Соответственно, и ставки обычного процента были наивысшими — более 20 % годовых[131]. Очевидно, что такой высокий уровень процента мог существовать лишь в странах, где преобладало полунатуральное хозяйство, и он не мог сохраниться там, где развивалась или где уже сложилась рыночная экономика, как мы это видим и на примере Западной Европы во II тысячелетии н. э. (см. ниже). Точно такие же процессы происходили в Греции в V в. до н. э. С ростом объемов торговли прибыльность и рискованность торговых операций упала, во всяком случае, очевидно, по основным, коротким торговым путям. Кроме того, ссуды начали предоставлять не только под торговый бизнес, но и под создание небольших производств: так, в Афинах в V–IV вв. были производства, на которых работали сотни человек. Ссуды также могли предоставлять под развитие товарного сельского хозяйства — например, разведение виноградников для производства вина с целью его экспорта. Разумеется, прибыль, которую рассчитывали получить такие предприниматели, не могла сравниться с той, которую получали купцы по дальним морским экспедициям, поэтому и уровень процента, характерный для нерыночной экономики (более 20 %) стал для них неприемлем: он установился в V–IV вв. в ведущих греческих государствах на уровне 12 %.
В дальнейшем, по мере роста объемов торговли и размеров глобальной рыночной экономики, уровень процента продолжал снижаться: к началу III в. он опустился до 10 %, а в первой половине II в. до н. э. — установился на уровне 6 2/3-7% (см. график I)[132]. Уменьшился процент не только по обычным ссудам, но и по морским ссудам (где кредитор нес риск потери товара) ([126] р.442), поскольку и в морской торговле, и в других видах предпринимательской деятельности действовала одна и та же тенденция — снижение как прибыльности, так и рискованности ведения бизнеса по мере развития рыночной экономики. Как видно на Графике 1, во второй половине II в. до н. э. эта тенденция приостановилась, и процент немного повысился, а в период с 80-х до 20-х годов до н. э. он даже опять вернулся к уровню 12 %, который был в V–IV вв. до н. э. По видимому, основную роль в этом сыграли особые факторы — войны Рима за передел мира и гражданские войны в Риме, в ходе которых происходили массовые конфискации и уничтожения собственности, и которые могли серьезно повысить рискованность ведения бизнеса и ссудных операций (подробнее см. Комментарии). Но в дальнейшем тенденция к снижению стоимости кредита продолжилась, и с последней четверти I в. до н. э. процент по обычным ссудам упал до уровня 4 % годовых, на котором и оставался до начала III в. н. э.
Далее мы еще вернемся к рассмотрению тех явлений, которые сопровождали процесс глобализации в античности. А пока давайте посмотрим, как формировалась глобальная рыночная экономика в Европе во втором тысячелетии нашей эры, поскольку главное содержание и характерные признаки этого процесса соответствовали тому, что происходило в древнем мире. Во-первых, так же как и в античную эпоху, расширение глобальной экономики во II тысячелетии шло постепенно. Так, по мнению И.Валлерстайна, в XIII–XVII вв. она включала большую часть Европы (исключая Россию и Турцию), а также, начиная с XVI в., некоторые колонии европейских государств в Америке; во второй половине XVIII в. она постепенно начала охватывать другие страны, в том числе Россию, Турцию, Индию, Западную Африку, а к началу XX в. она уже охватила весь земной шар ([210] р.68; [212] р.129).
Во-вторых, в течение ее развития несколько раз происходил перенос основного центра глобальной рыночной экономики. Первоначально, в XIII–XIV вв., этот центр сформировался в Северной Италии, затем, к XVII в., переместился в Голландию. К 1815 г., после длительной борьбы с Францией, место лидера глобальной экономики заняла Великобритания, но уже к началу XX в. утратила эту роль, которая к середине XX в. перешла к США. Сегодня мы наблюдаем процессы, результатом которых может стать перемещение центра глобальной экономики в другие страны[133]. Точно так же в античности центр глобальной экономики сначала сформировался в Греции (Афины — V–IV вв. до н. э.), затем перенесся в другие эллинистические города-государства (в том числе Родос, Коринф, Эфес и другие), но эту роль у них оспаривал Карфаген. В середине II в. до н. э., после уничтожения Римом своих конкурентов (Карфагена, Коринфа — в 146 г. до н. э.) и подрыва им экономического могущества Родоса[134], центром глобальной экономики стала Италия. Но по мере углубления экономического кризиса в Италии центр античной экономики в начале II в. н. э., в свою очередь, перенесся в Галлию, а в конце II в. н. э. — в Северную Африку.
В-третьих, нет необходимости доказывать очевидный факт, что развитие глобальной рыночной экономики, то есть общего рынка сначала стран Европы, а затем — всего мира, во II тысячелетии, так же как в античности, привело к значительному увеличению объемов торговли. Так, объемы голландского судоходства с 1500 г. по 1700 г. увеличились в 10 раз, а объемы экспорта всех стран Европы с 1815 г. по 1914 г. увеличились приблизительно в 40 раз ([211] р.46; [88] р.1). В XIII–XVII вв. самые большие торговые суда в Европе имели грузоподъемность 1000 тонн, а сегодня — сотни тысяч тонн.
В-четвертых, в течение XIII–XVII вв. произошло значительное повышение общего уровня цен, выраженных в серебре и золоте; такое же явление произошло в античности в V–III вв. до н. э. (см. Комментарии в конце главы).
И наконец, в-пятых, по мере развития глобальной рыночной экономики в Европе происходило такое же понижение ссудного процента, как это было в античную эпоху (см. График 2). Наиболее заметное снижение процента, как и в античности, произошло уже на первом этапе развития рыночной экономики: с 20–25 % в начале XIII в. он упал до 8-12 % в начале XIV в., что Р.Лопез совершенно справедливо связывал с падением в целом предпринимательской прибыли ([83], р.334). В дальнейшем процент снизился намного больше — до 3 % в Италии в конце XVI в. — начале XVII в. и в Голландии во второй половине XVII в., которая к тому времени стала не только торговым, но и финансовым центром Европы (см. График 2). Известный итальянский историк К.Сиполла писал об этом понижении процента как о настоящей экономической революции XVI–XVII вв. ([127] р.264), точно такая же экономическая революция, как было показано выше, произошла и в античности.
Надо сказать, что указанные процессы в Западной Европе, как и в античности, не были непрерывными. Можно указать, по меньшей мере, на одно событие, которое прервало на какое-то время процесс формирования глобальной экономики. Этим событием была затяжная борьба за мировое господство между династией Габсбургов, правивших в Испании, Австрии и ряде других государств Европы и Америки, и династией Валуа (Франция) с конца XV в. по 1557 г. В течение этого времени война между ними шла почти без перерыва, причем основным театром военных действий была Италия, которая была в то время торговым, промышленным и финансовым центром Европы. Война
сопровождалась торговой блокадой и значительным ущербом промышленному и сельскохозяйственному производству в Италии, Испании, Франции. Причем, судя по всему, функционирование глобальной рыночной экономики в этот период было нарушено и процесс формирования общего рынка повернулся вспять, поскольку север Европы был отрезан от юга Европы и от Италии, которая была в то время основным торговым и диспетчерским центром европейского общего рынка (более подробно см. Комментарии в конце главы).
График 2. Процент по ссудам и формирование единых цен на пшеницу в Европе
График 2 иллюстрирует описанные выше экономические процессы. На нем видно, что с конца XVI в. по середину XVIII в. действовала явная тенденция к сближению и выравниванию цен в европейских странах. Если до этого разница в ценах на пшеницу между отдельными странами достигала 7–7,5 раз, то к концу этого периода она не превышала 2 раз[135]. Это наглядно демонстрирует результаты процесса глобализации в указанный период: европейские страны все менее функционировали как отдельные рынки и все более становились частью общего рынка, частью глобальной экономики, а их внутренние цены все больше определялись мировыми ценами. На графике также видно, что процесс выравнивания цен не только приостановился в первой половине XVI в. (во время войн между Габсбургами и Валуа), но, наоборот, даже происходило обратное — усиление различий между уровнями цен в разных странах. Кроме того, тенденция к понижению процентных ставок в этот период также не просто приостановилась — они даже повысились (приблизительно с 4,5 до 5,5 %).