Моему мозгу, начавшему потихоньку приходить в себя после перенесённой болтанки и уже робко пытавшемуся отыскать выход из творящегося ада, потребовалась пара секунд, чтобы осознать смысл вопроса. Печать? Как Сын апокалипсиса печать? Забудем на секунду, что я примотан ремнями к пыточному агрегату и что у меня из носа течёт река крови. Я нахожусь в кабинете, явно принадлежащем безумному учёному. И он предлагает испытать одну из явно небезопасных экспериментальных фиговин, безопасные не экспериментальные варианты которых дают людям крутые сверхъестественные способности? Это ведь то, о чём я подумал, правильно? Ещё один рояль в кустах? В таком случае…

— Давай самую убойную! — на моём лице расплылась неконтролируемая улыбка.

Это точно было оно! Способ стать сильнее. Автор сто процентов уже всё продумал, как и с убийством мэра. А значит, если теперь от меня требуется только лежать смирно и терпеть побочные эффекты, всё пройдёт успешно!

— Серьёзно?! — я услышал шуршание колёс по полу и, чуть скосив глаза, смог, наконец, увидеть сидящего в кресле–каталке старика с нездоровым блеском с глазах и в странной шапочке, плотно обхватывающей лысую голову. Мне понадобилось несколько секунд на то, чтобы осознать, где я видел этот землисто–серый цвет и похожие на кору наросты, но, в конце концов, до меня всё–таки дошло. Он сделал себе шапку из кожи мутанта… вот это уже вполне тянет на безумного учёного, тут грешно было бы придираться.

— Да, вперёд, жги по полной!

— Просто замечательно! Впервые встречаю такого инициативного подопытного! — он настолько возбудился, что весь аж затрясся. — Но тебе придётся немного подождать, пока я подготовлюсь! Обязательно дождись! О, как же это волнительно…

Укатившись куда–то за границу видимости, колясочник начал чем–то активно шуршать, стучать и хлопать, а через несколько минут я ощутил, как кисло–горький запах мутантского мяса резко стал сильнее, начав щекотать нос.

— А ты, голубчик, вообще в курсе, чем я занимаюсь? Далеко не все представляют, в чём состоит работа резчика.

О, а вот и бэкграунд подъехал.

— Просвети меня!

Звуки прекратились, и по полу вновь зашуршали колёса. Безумный учёный неожиданно быстро вкатился в моё поле зрения, и я, к своему недовольству, обнаружил покрытый чем–то сиреневым нож, приставленный к моему носу.

— Ты что, издеваешься надо мной? Я не люблю, когда надо мной издеваются!

— Нет–нет, мне, правда, интересно! — с учётом того, что от лезвия прямо–таки разило мутантской горечью, несложно было предположить, что он эти ножом только что делал. И получить какую–нибудь фэнтезийную болячку от попадания в мой организм крови искажённого монстра мне точно не хотелось.

— Ну ладно… я тебе верю…

Шанса заработать мутантский сифилис я лишился, но вместо этого за следующие минут пятнадцать смог узнать ещё кусочек истории мира, в который меня так бесцеремонно отфутболили.

Печати и способности, которые ими давались, вообще–то давались системой, однако это был не единственный способ. Существовала особая системная печать, которая так и называлась: «Резчик». Её обладатель мог, используя камни праха, вырезать искусственные печати на телах других. Камни праха, о которых я уже раз слышал от Алилы, добывались из мутантов. Это был источник их силы, как ядра монстров в читанных мной когда–то китайских новеллах. Используя эти камни, резчики с помощью своей способности как бы татуировали печати. К примеру, Проницательность, которой пользовались Алила, хозяин борделя и босс повстанцев, была искусственной, нанесённой прямо на глаз. Естественно, приятного в этом было мало, так как, хотя никаких игл и не использовалось, название «резчик» было дано не просто так. Однако ради возможностей, которые открывали печати, многие были готовы потерпеть. Тем более, что искусство резчиков совершенствовалось долгими годами, в том числе и для того, чтобы уменьшить негативные эффекты от процесса.

К сожалению, а может, к счастью, мне попался безумец, не слишком любивший традиционные практики. Форма искусственных печатей не была заложена в способность резчика автоматически, это была целая наука. И мой сумасшедший учёный был сторонником крайне нетрадиционных и агрессивных методов. И его опыты часто приводили к крайне неприятным результатам. С гордостью в голосе он мне поведал, что одного подопытного, на котором он хотел испытать печать ускоренного пищеварения, «вывернуло наизнанку как перчатку». После таких откровений мне, пусть я и понимал, что меня оберегает создатель всего этого мира, участвовать в его опытах как–то подрасхотелось, а печать Сына апокалипсиса ощутимо нагрелась.

Впрочем, заднюю давать было уже поздно. Через минуту после того, как мой новый друг закончил свой рассказ, он уже остановился передо мной, демонстрируя несколько чернильно–чёрных неровных камешков размером примерно с грецкий орех каждый в сиреневых от крови перчатках.

— Так, что–то я заболтался… — на его лице отразилось недоумение, — какую печать я хотел поставить?

Это был отличный шанс соскочить. Но нет, это не был вариант. Я отставал от местных на долгие годы тренировок тела и разума, и хотя бы начать нагонять их мне могли помочь только экстренные методы.