К 1969 году пребывание Джорджа Харрисона в Beatles становилось все более и более нестерпимым. Группа была на грани распада. В сентябре, сразу после записи Abbey Road, Леннон заявил на встрече с руководством EMI, что покидает Beatles. Его к этому подстегнул очень успешный концерт Plastic Ono Band на рок-фестивале в Торонто – первое публичное сольное выступление битла. Его сумели уговорить не делать свое решение публичным, чтобы не портить кампанию паблисити перед выходом альбома. Спустя полгода, 10 апреля 1970 года, в пресс-релизе к выходу своего первого сольника Маккартни заявил, что в связи с «личными, деловыми и музыкальными разногласиями» он не видит возможности продолжения существования Beatles, чем забил окончательный гвоздь в гроб великой группы.
Леннон был тогда в ярости – к выходу готовился Let It Be, и Маккартни в точно такой же обстановке, в какой Леннон был несколькими месяцами раньше, пренебрег интересами группы во имя своих собственных.
Как это нередко бывало и раньше, вновь два главных битла затмили своего младшего товарища. А ведь именно Харрисон, еще 10 января 1969-го, первым среди всех битлов заявил о своем уходе из группы. Через неделю после начала работы над Let It Be он взорвался и со словами «Можете публиковать объявление о вакансии» хлопнул дверью студии. «Если к понедельнику не вернется, позовем Эрика», – бесстрастно прокомментировал вслед ему Леннон. Beatles дружили с Клэптоном, он принимал участие в записи «Белого альбома» и вскоре стал членом ленноновской Plastic Ono Band.
Спустя несколько дней Харрисона все же удалось вернуть в студию, и инцидент, казалось, был исчерпан. Поводом для него было бесконечное помыкание Маккартни Харрисоном в студии, но для Джорджа начальственный тон Пола был всего лишь очередным подтверждением давно копившегося у него недовольства своим положением в группе. Харрисон был самым младшим из битлов и много позже Леннона-Маккартни стал сочинять собственные песни. Он считал, что Джон и Пол относятся к нему снисходительно, его авторский дар не ценят и песни его в альбомы Beatles пускают далеко не в той мере, как они того заслуживают.
Доказательством тому, что его обиды на старших товарищей были не паранойей, а имели под собой основания, стал выплеск спустя буквально шесть месяцев после распада накопившихся за эти годы песен. Их хватило на вышедший уже в ноябре 1970-го великолепный тройной альбом All Things Must Pass.
Справедливости ради надо сказать, что, несмотря на его собственное субъективное ощущение парии в великой группе, репутация Харрисона в мире росла. Он первым из Beatles еще в ноябре 1968 года выпустил сольный альбом Wonderwall, за которым через полгода последовал и второй Electronic Sound. Оба были главным образом психоделическими инструментальными композициями, в записях которых принимали участие столь милые его сердцу индийские музыканты. В декабре 1969-го он отправился в турне с группой Delaney & Bonnie, в которое вместе с ним поехал и его друг Эрик Клэптон – превратив таким образом скромный американский дуэт в мирового уровня супергруппу.
Однако нужен был мощный песенный альбом, который укрепил бы его репутацию великолепного композитора-песенника, способного не только на одиночные разрозненные шедевры типа “Something”, “Here Comes the Sun” и “While My Guitar Gently Weeps”, но и на цельную программно-концептуального уровня работу.
All Things Must Pass блестяще выполнил эту задачу. Он был переполнен замечательными песнями: “What Is Life”, “Isn’t It a Pity”, “Wah-Wah”, “I Dig Love”, “Hear Me Lord” и многими другими. Некоторые, как “Isn’t It a Pity”, годами тщетно дожидались своей очереди быть включенными в альбомы Beatles. “Wah-Wah” была написана сразу после того самого дня 10 января 1969 года и стала высказанным в поэтически-музыкальной форме упреком товарищам по группе (
Альбом пользовался грандиозным коммерческим успехом, возглавив альбомные чартс во многих странах мира. Не менее впечатляющими были и оценки критики. «Вагнеровский, брукнеровский размах, музыка горных вершин и бескрайних горизонтов» – писал журнал Rolling Stone о харрисоновских композициях и знаменитой технике «стена звука», которую применил на альбоме его продюсер Фил Спектор. А изданная в 2011 году «Энциклопедия популярной музыки» без обиняков назвала All Things Must Pass лучшим из всех сольных альбомов Beatles.
Но подлинной вишенкой на торте и кульминацией не только альбома, но и всех предшествующих духовных исканий Джорджа Харрисона стала изданная практически одновременно с альбомом в виде сингла песня “My Sweet Lord”.
Религиозное сознание было куда более значимым для Харрисона, чем для остальных Beatles. Пробудилось оно у него благодаря любви к индийской музыке, а через нее к священным, духовным и философским постулатам индуизма. Зерно интереса к индийской музыке и к индийской культуре в Харрисона заронил Дэвид Кросби из The Byrds во время одного из первых ЛСД-трипов Beatles в Лос-Анджелесе в августе 1965 года, затем он укрепился знакомством с основателем Шивананда-Йоги Свами Вишнудевананда и встречей с великим Рави Шанкаром. Плоды этого интереса вызревали постепенно и с каждым разом становились все более и более весомыми: сначала просто ситар в “Norwegian Wood” на Rubber Soul (1965), затем индийский композиционный строй и индийские музыканты на “Love You To” (Revolver, 1966) и, наконец, погружение уже не только в индийскую музыку, но и в ведантическую философию в “Within Without You” (Sgt. Pepper’s Lonely Hearts’ Club Band, 1967). Молодой рок-музыкант стал в один ряд с такими признанными проповедниками ориентальной культуры в мире классики и джаза, как Филипп Гласс и Джон Колтрейн.
В “My Sweet Lord” Харрисон решил выйти за узкие рамки индуизма и прийти к единению религий и универсальности духа. И хотя формально песня остается воспеванием индуистского бога Кришны, в ней наряду с «Харе Кришна» и «Харе Рама», звучит иудаистское «Алилуйя», а Lord в названии – обращение к Богу, характерное для христианских гимнов и негритянских спиричуэлс.
По мелодике песня ближе к традициям европейского христианского гимна – не случайно некоторые группы христиан-евангелистов сделали ее своим гимном, что не помешало, впрочем, христианским фундаменталистам из-за припева «Харе Кришна» объявить песню «сатанинской».
Вдохновением написать “My Sweet Lord” для Харрисона стала услышанная им в исполнении американского госпел-хора Эдвина Хокинса версия христианского гимна XVIII века «Oh Happy Day». Более того, поначалу он и не предполагал записывать песню сам – тому же Эдвину Хокинсу она изначально и предназначалась. Однако в первой записи песни в январе 1970 года хор оказался только на подпевках, а главным исполнителем стал Билли Престон – чернокожий вокалист и клавишник, которого Харрисон годом раньше привел в студию Beatles во время записи Let It Be и который сыграл в записи альбома настолько важную роль, что Леннон даже предлагал включить его в состав группы.
Изданная в Америке в конце ноября авторская версия песни с мощным звучанием спекторовской «стены звука» и звездным аккомпанементом Клэптона, Старра, Престона и уникальной слайд-гитары самого Харрисона уже через месяц попала на первое место в чартс, где оставалась в течение четырех недель – в то же время, как All Things Must Pass безраздельно господствовал в списках самых популярных альбомов. Концертных выступлений у Харрисона тогда не было, и успех зиждился исключительно на радиоэфире. «Стоит мне включить радио, как я слышу “My Sweet Lord”. Я начинаю думать, что, может быть, Бог на самом деле существует», – со свойственным ему сарказмом, но и не без подспудной ревности вспоминал об этом времени Леннон.
И сингл, и альбом опередили и превзошли по популярности вышедшие в том же году Ram Маккартни и Imagine Леннона. Харрисон стал самым успешным рок-музыкантом на планете.
Радость, однако, была недолгой. Уже 10 февраля Харрисону и выпустившей сингл битловской Apple Records был предъявлен иск в плагиате за использование в “My Sweet Lord” темы из вышедшего в 1963 году хита американской женской вокальной группы The Chiftons “He’s So Fine”.
Аллен Клейн, менеджер и Beatles, и Apple Records, предложил владевшей песней “He’s So Fine” компании Bright Tunes выкупить у нее авторское право. Те отказались. Харрисон в свою очередь предложил им 40 % от всех авторских поступлений за песню. Тоже отказ. Чтобы подлить масла в огонь разгорающегося скандала, The Chiftons в 1975 году записали свою версию “My Sweet Lord”, ехидно пропев припев “He’s So Fine” в самом конце.
Завершившееся в сентябре 1976 года судебное слушание признало Харрисона виновным в «неосознанном плагиате». В медицинской психологии для описания этого явления существует специальный термин – криптомнезия, обозначающий неосознанное присвоение себе чужого интеллектуального творения: мелодии, стихотворной строчки, сюжета. Осознанный или неосознанный, но плагиат остается плагиатом, и, по решению суда, Харрисон и Apple должны были возместить Bright Tunes ущерб в размере 1,5 млн долларов – три четверти всех авторских отчислений, полученных за “My Sweet Lord” в Америке. Новый текст песни, ее новое гуманистическое содержание, уникальные аранжировка и исполнение – все осталось без внимания.
Харрисон был подавлен и сокрушен. Его охватила паранойя. «После этого очень трудно опять начать писать песни, – говорил он в интервью журналу Rolling Stone. – Стоит мне включить радио, каждая мелодия, которую я слышу, напоминает мне что-то еще». В выпущенном в 1976 году сингле “This Song” он сардонически комментирует: