Тоя прикрыла глаза, массируя голову. Она никак не могла избавиться от ощущения в ней чужеродности. Но сейчас поверх этого ощущения чуждости на нее уже накатывала ярость, столь плотная, что грозила задушить.

— Ирку, ты молодец. Хороший доклад и хорошие решения. Ты сейчас в Управлении?

— Да, мэм.

— Я приеду через десять минут. Пока я добираюсь, приготовь бумаги на назначение тебя на должность Левого. Я подпишу их сразу, как только доберусь. Когда все закончится, подумаем, кого назначить на место главы отдела внутренних расследований. Далее — дай команду Лиле, чтобы Ти-Лэи поставили боеприпасы объемного взрыва и начали ровнять с землей квартал Юда. Передай указания тем, кто держит периметр, чтобы были готовы. Мы полностью уничтожим всех военных, которые заперты в квартале и кто не успел выбраться, без всякого предупреждения. Затем точно так же снесем Совет.

— Так точно, мэм! — без колебаний отозвался Ирку.

Какой хороший волк, подумала Тоя. Есть в нем что-то кровожадное. А с виду такой наивный и милый. Из него получится отличный Левый.

Тоя пошарила в кармане куртки и достала из него пластиковую карту, с мигающим на ней зеленым огоньком. В ее душе, казалось, поселилась пустота. Чтобы изгнать ее, обрести смысл, она взяла со стола доктора Кея красный маркер и стала рисовать — мелкими нервными штрихами и ломаными линиями. Красный по белому ложился охотно, словно брызги крови, формируя рисунок.

Ей не понадобилось много времени, чтобы создать его.

Размером ровно с игральную карту, с безумным зеленым огнем в глазах, ухмыляясь, на нее весело смотрел джокер. В его чертах легко угадывался Гладкий Флэт.

***

Тоя вышла на улицу. Ее вены, казалось, были залиты жидким ледяным стеклом. Воздух был прозрачен. Город дышал.

Она подошла к мотоциклу. В его корпусе угадывался рисунок вен. Силовая установка Крейга теплела сердцем машины, глубоко урча в полудреме.

Тоя коснулась его, и он довольно зарокотал, просыпаясь. Она погладила его, словно домашнее животное, и он запульсировал алым, откликаясь на ее ласку.

Прикоснувшись к рукоятке подачи энергии, она почувствовала мотоцикл так, как никогда прежде — сильного, быстрого, мягкого, цепкого.

Выжав передний тормоз, она крутанула ручку, заставив заднее колесо пойти боком по брусчатке, разогреваясь и выпуская дым, размазывая резину, размягчаясь, с сытым визгом, заставляющим тело вибрировать от избытка адреналина.

Бросив рычаг, она приникла к рулю, вжимая вздыбившийся мотоцикл вниз к дороге, но он словно пушинку поднял ее вверх, заставив взглянуть в бесконечное синее небо Эйоланда, и помчал её прочь от стерильного белого света больницы.

Воздухозаборники раскрылись шире, хватая влажный прохладный воздух великого Арсина, несущего свои черные воды к далекому-далекому океану. Силовая установка, отдав энергию заднему колесу, мгновенно раскалилась, и с облегчением приняла в себя воздушный поток, насыщаясь им так, будто это самая прекрасная во вселенной пища.

Он мчал ее прочь от белой стерильности просевшего корпуса больницы. Прочь от госпиталя, где боль и смерть стали нарицательным понятием для жизни. Прочь от места, где доктор Кей существует лишь потому, что этого хочет само древнее здание, поддерживающее в нем жизнь, и которое скоро снесут до основания. И выстроят новое, которое тут же заразится спорами смерти, пропитавшими квартал Абрафо и весь город.

Прочь. Прочь от того места, где тебе вскрывают череп, будто банку, и спаивают провода в твоих вскипяченных наркотиком мозгах, словно примитивный аккумулятор.

Он нес ее по улицам, так быстро, как только мог. А в ее кармане непрерывно мигала зеленым карта ухмыляющегося в безумной улыбке джокера.