«Ты можешь помочь им. И ты знаешь, как».

Это была правда. Борис действительно знал.

– Послушайте меня! – закричал он, поднимаясь на ноги. Зинаида охраняла огонь, и Борис был спокоен, зная, что свет не погаснет. – Помните: рядом с каждым из вас – любимый, дорогой человек. Он ушел в мир мертвых, но остается с вами, стоит за вашей спиной. Любовь сильнее страха, сильнее смерти и боли! Думайте о тех, кто ушел, кого вы любили и любите! Не верьте лукавым – они пусты и немощны, это вы даете им силы своим страхом. – И снова, как мантру, произнес несколько раз: – Думайте о своих любимых!

Боялся, что не поможет, но образы закружились в голове, замелькали перед внутренним взором. Мать Лизаветы. Обожаемый дедушка Яна, который ушел несколько лет назад. Папа Кати. Мама Романа.

Страх отступал, на смену приходили надежда и вера, горячая сила добра.

Борис хотел порадоваться, сказать, что все получилось, они молодцы. Но посмотрел на Зинаиду и увидел, что это не она. Женщины, которая хранила огонь, не было. На полу сидела, глядя на Бориса снизу вверх, «бабушка Дарья» – мерзость, которую он видел в старом разрушенном дома.

Наливающиеся хитрой злобой глаза, сморщенный провалившийся рот, черный язык, чулком сползающая с черепа разлагающаяся кожа, свистящий шепот.

«Попался, внучек! И людишек с собой привел, чтоб нам сытнее было. – Тварь захихикала. – Не уйдешь, никто не выберется».

Паника хлестнула по нервам, как пощечина.

«А если вправду все так? Они поверили, пошли за мной на верную смерть… И ладно бы смерть! Это хуже смерти, это проклятие Нижнего мира, вечное скитание по гиблым землям».

Но разве сам он не говорил минуту назад, что не-мертвые существа лукавы, что нет в них подлинной силы в нашем мире? Выходит, врал?

Борис с усилием отвел взгляд от разлагающегося лица старухи, посмотрел на огонь свечи.

«Смотри на свет. Смотри на свет. Свет всегда одолевает тьму, так происходит раз за разом. Всегда».

Сердце забилось ровнее.

– Все хорошо? – спросила Зинаида.

Это снова была она.

Лживая сущность, прикинувшаяся бабушкой, сгинула.

Борис облизнул растрескавшиеся губы, ответил, что все в порядке.

Стало теплее. Холод втянулся в стены, в комнате даже сделалось жарко. Четверо ребят, стоящих по углам, выглядели измученными, уставшими, но на лицах появлялись улыбки.

– Убирайтесь отсюда, – сказал Ян, и Борис понимал, о чем это он.