— Я искал человека, — пробормотал мой пленник. — Мне нужно найти одного человека. Я обещал…
— Какого человека?
— Помнишь, князь, к нашей дружине прибился бродячий человек — то ли волхв, то ли еще кто. Он называл себя лекарем, но никаких целебных трав не знал и отваров не делал. Правда, раны он лечил хорошо.
Боже мой, этот парень шел ко мне! Но зачем Канателень искал меня?
Я был потрясен, хоть постарался не подать виду. Несколько мгновений мне понадобилось, чтобы успокоиться. Следовало быть осторожным.
— Зачем тебе этот странный человек? — стараясь придать голосу небрежность, спросил я.
Канателень смутился еще больше и опустил глаза к полу.
— Меня попросила одна девушка, — сказал он. — Она попала в рабство вместе со мной. Теперь она в Херсонесе, а когда узнала, что я собираюсь бежать, то попросила меня найти в Киеве этого волхва-лекаря.
— Ты нашел его?
Парень сокрушенно качнул головой, и длинные пряди слипшихся волос упали ему на лицо.
Странно, что он не узнает меня? А что тут странного? С той минуты, когда Блуд вывел меня из своего терема в первый раз в качестве князя киевского, подмены не заметил ни один человек. Это естественно: кому может прийти в голову такое? То загадочное Нечто, что забросило меня в этот мир, уж позаботилось о том, чтобы наше сходство с подлинным Владимиром было полным…
— Я ходил и всюду спрашивал о нем, но никто не знал. А потом меня схватили и посадили под замок.
Канателень поднял на меня глаза и посмотрел искательно.
— Разве это справедливо, великий князь? Ведь я честно служил тебе…
— Может быть, я отпущу тебя, — сказал я. — Но сначала расскажи мне об этой девушке. Как ее зовут? Ты ее любишь? Почему она интересуется тем странным знахарем? И что она просила тебя передать ему?
Любава была продана на рынке вместе с Канателенем тому же самому священнику Анастату. Парня он купил для того, чтобы тот ухаживал за домашним скотом, а девушку для ведения хозяйства.
— А еще для чего? — спросил я, и сердце мое замерло. Ведь я знал, как красива и притягательна Любава. Может быть, старый сладострастник взял ее себе в любовницы и теперь моя Сероглазка ублажает какого-то престарелого Анастата?
— Нет, князь, — покачал головой Канателень. — Анастат пожилой человек, он вдовец и не нуждается в женских ласках. Он говорил мне, что это потому, что бог Христос ему запрещает, что спать с женщиной — это очень плохо. Я, конечно, ему не поверил. Что за ерунда? Просто старик уже слаб.
— А ты? Ты с ней спал? — нетерпеливо спросил я. — Ты-то ведь не старый человек. А?
Парень удивленно посмотрел на меня, и на какую-то долю секунды в его глазах мелькнуло подозрение. Действительно, странно. Какое дело великому киевскому князю до того, спал ли какой-то воин с какой-то девушкой?